«Медея» Пазолини

Снятая в 1969 году «Медея» Пьера Паоло Пазолини - история обо всем, что нам может дать искусство. Необыкновенно красивая картина гениального и скандального итальянского режиссера, каждый кадр которой можно заключить в рамку, потому что в нем все в высшей степени художественно: цвет, свет, композиция. Послевкусие киношедевра сродни походу в галерею (режиссер был увлечен итальянской живописью) и заключается в бесконечном распутывании нитей смыслов, из которых состоит фильм. Пазолини славится трактовкой и визуализацией классических сюжетов - это и вольное прочтение, и упор на саму их суть. Библейская история ("Евангелие от Матфея"), возрожденческие новеллы ("Декамерон", "Кентерберийские рассказы"), древнегреческие мифы (" Царь Эдип", "Медея"), схваченные объективом великого итальянца, выглядят ново и неожиданно.

"Медея" - это неисчерпаемый сюжет, который Пазолини довел до визуального совершенства. Как и все фильмы режиссера, это его манифест, манифест современности.  
Где искать свои корни, когда ты выброшен волей судьбы на новую землю? Земля пуста, и нет больше ориентиров, по которым можно было найти свое место в мире. Устоявшаяся жизненная позиция утрачена. За что хвататься теперь? Не о нас ли это - о покинутых большой эпохой, утративших ценности, порвавших с традициями? Где искать корни? В мифе. Древняя Греция - колыбель образов, никогда не теряющих актуальность. Вышедшие из первобытных земледельческих культов, мифы трансформировались в сложные многоуровневые системы. 

Диалектика, присущая древнегреческой культуре, сделала их универсальным иллюстративным материалом для философских и культурологических концепций. Здесь можно вспомнить Фрейда, Ницше и прочих авторов. Интерпретируя мифы в духе своего времени, великие всегда находили в них что вечное и что-то сегодняшнее. Уже тогда, в античные времена, первые в мире трагики использовали потенциал мифа для выражения своих взглядов на политику, социальную жизнь полиса и прочие животрепещущие темы. Так случилось и с историей о Медее, которая была поставлена в античном театре в обработке Еврипида - последнего из триады великих древнегреческих драматургов. 

Миф о плавании героической компании на корабле Арго за золотым руном –прототипический приключенческий сюжет. Аргонавты добыли руно, но на этом история не закончилась. В нелегком деле их предводителю Ясону помогла заморская волшебница Медея, внучка самого бога солнца Гелиоса. Получив желаемое, Ясон берет в жены Медею и увозит ее в свой край. Далее следуют рождение детей, измена, ненависть, месть - все по списку.   

Еврипид переводит автоматическое повествование мифа на психологическо-бытовой уровень. Медея у него - ревнивая жена. Она не без труда приходит к мысли о том, что она должна отомстить неверному мужу, но когда она наконец смиряется с этим, то без остатка расходует на Ясона все запасы женского коварства.

Пазолини переосмысливает миф с позиций философии постмодернизма,  приправляя коммуническими и атеистическими идеями. Медея – уже не просто увезенная Ясоном из родных мест подруга сердца, а индивид, оторванный от своих культурных корней и брошенный в новый мир, основания которого шатки и относительны. "Эта земля пуста!" - в исступлении кричит она Ясону. Ясон теряет свою героическую окраску. Он пресмыкающаяся и невыразительная личность, следующая за сиюминутными соблазнами и во всем жаждущая практических результатов.  

Акцент в фигурах аргонавтах поставлен на их "цивилизаторской" деятельности. В Колхиде, где жила Медея, она была включена в магический мир: совершая кровавые жертвоприношения, треща шаманскими погремушками, она сохраняла свое природное естество. Ясон вырвал ее из этого состояния и заключил в рамки бессмысленного существования. 

Пазолини не заботится о воссоздании аутентичной среды для героев. Они действуют не в Греции, а в новом культурном пространстве. Его персонажи реальны, осязаемы, а события естественны. Финальная сцена с трупами детей на колеснице, обозначенная в древнегреческой версии, вырезана за ненадобностью.

Это история в том числе и о предательстве, мести, страстях. А в ленте Пазолини - и о гордом профиле великой оперной певицы Марии Каллас (Медея), реальная трагедия которой перекликается с трагедией ее героини. Это единственная, но блестящая роль Каллас в кино. 
Пазолини надломил миф, чтобы извлечь из него живую искру и смыслы. Что он извлек для вас? Решайте. Думайте. Смотрите. 

Дятлова Мария