Эскизы жизни. Памяти Сергея Федоровича Бондарчука

«Поймали меня. Заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня? Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. И все это мое, и все это во мне, и все это Я!» - разразились слова Пьера Безухова гулким эхом и покатились раскатами по бескрайней степи. А там, на другом конце этой самой «Степи», на огромном валуне стоит маленький крепенький мальчонка в белой рубашонке. Лишь сильным ветром обдают его эти слова – еле уловимые, неразборчивые. Так кто же ты? Как тебя звать, мальчик? - Сергей Федорович Бондарчук.

Он ворвался в мир кино молниеносно. Титан мысли и необузданной фантазии. Человек невероятной силы и трудолюбия. У талантливейшего режиссера было много друзей, а завистников его громким успехам еще больше. Казалось, что фортуна не отступалась от автора на протяжении всего творческого пути. Вот только Сергею Федоровичу этого было мало. В работе души и мысли ему всегда и всего было мало. Наверное, это и оставалось главным роком его жизни. Вечно мечущийся, достигающий все новых высот и никогда не останавливающийся. Он мечтал совершить нечто по-настоящему великое, и поэтому не понимал, насколько грандиозны его работы. Бондарчук был уверен, что так и не сумел воплотить свои самые сокровенные мечты в реальность.

С самого детства Сергей верил, что его судьба – это сцена. Но тогда, в 1920-ых, в маленьком украинском селе Белозерка, в доме, полном песен и стихов Тараса Шевченко, никто не мог поверить в это. Столица и ВГИК, роли Бориса Годунова и Пьера Безухова, Монтанелли и Отелло, но все его режиссерские работы были так далеки... Спустя годы он будет снова и снова возвращаться в свое детство: получит паспорт в мир искусства, сыграв звездную роль не кого-нибудь, а именно Тараса Шевченко, которого так любили в его семье, и покажет нам в экранизированной повести Чехова ту огромную «Степь», отделяющего маленького мальчика Егорушку от своей мечты. 

В его талант не нужно было верить. Столкнувшись с ним однажды и ощутив на себе силу магнетизирующих глаз Сергея Федоровича, которую даже через экран трудно не почувствовать, у человека может быть лишь абсолютная уверенность. «Вот это народного артиста игра, понимаете?» - легендарные слава Сталина, который, как и все прочие, не смог устоять перед большим талантом. Многие были уверены, что этот мгновенный взлет погубит карьеру актера. И так случилось бы, если бы не его характер, если бы это не был Федор Сергеевич Бондарчук. Вполне естественным оказался его уход в режиссуру, потому что такому человеку нужно постоянно расширять горизонты.

Высшая степень мастерства режиссера, когда он воспринимает актера не как актера, а как персонаж. Это школа переживания, а не школа представления. Я не изображаю кого-то, а я есть тот персонаж. И зритель не отвлекается на то, как актер играет. Для него он не играет, а присутствует в кадре.

И сам Сергей Федорович следовал этому убеждению. Свои режиссерские работы он вынашивал по несколько лет: собирал материалы, которые были напрямую или косвенно связаны с авторами, событиями и эпохами. Очень многие учились у мэтра. И здесь речь не идет о масштабных съемках, а именно о культуре кадра, о тех символах, которые спрятаны в этом маленьком кусочке пространства и времени. Но Бондарчук по своему нутру не был учителем. В нем была заложена философия Толстого – «деятельная благодетель». Многие вспоминают, что Сергей Федорович повесил у себя в кабинете фразу Льва Николаевича, которая и была главным объяснением его личности:«Художник для того, чтобы действовать на других, должен быть ищущим, чтобы его произведение было исканием. Если он все нашел и все знает и учит, или нарочно потешает, он не действует. Только если он ищет, зритель, слушатель, читатель сливается с ним в поисках». Бондарчук искренне в это верил, а также в то, что искусство способно преобразить душу человека, направить ее к лучшему.

Ведь задача искусства так же, как и религии, объединять людей в добре. А если мы будем объединять их в зле, то будет война, то будут эти столкновения бесконечны, будет литься кровь.

Сергей Федорович был глубоко верующим человеком. Эта вера не давала ему возможности совершить ни одной ошибки в жизни и в творчестве. Он всегда гнул свою линию и не проминался под волей вышестоящих. В то время принято было говорить «советский». Все это замечали. А когда об этом начинался разговор, то подспудно упоминалось и о шовинизме. А Сергей Федорович Бондарчук был великим истинно русским художником, и продолжал он «русскую традицию». С его фамилией воскрес этот эпитет - «русский». Произведения авторов, которых он брался экранизировать, лишь подтверждали это – романы Шолохова и Толстого, повести Чехова – вот его литература. И именно в то время грянула кинокартина «Война и Мир». Все заговорили о русском режиссёре.

В работе над романом «Война и Мир» проявилась монументальность труда и безумие мысли автора. Он вынашивал замысел в течение десяти лет! Для декораций доставал мебель из музеев Москвы и Санкт-Петербурга. Скрупулезно работал над каждой деталью. Композитор Вячеслав Овчинников вспоминает: «Он снял вальс «Войны и мира». А после, когда услышал последний вариант моего вальса, он декорации перестроил. Те сломал, а новые поставил. Бал снимался под вальс. Он его разметил на пленке. Музыка диктовала съемку». Актерский ансамбль несколько раз менялся, все оттачивалось до последнего момента. Встречались и обиды, и только со временем приходило понимание, что все это не из-за прихоти режиссера. «Тогда уж Сергей Федорович стал играть Пьера Безухова. И сначала говорю: конечно, хозяин решил и вот он распоряжается! А это все неправильно. Никакой молодой человек сыграть Пьера Безухова не сможет. У Толстого ему 19 лет. Но это же у Толстого! Чтобы его играть нужно иметь профессиональный и жизненный опыт. Чтобы выразить Толстовскую литературу! - рассказывает о мэтре Василий Ливанов, в то время примеряющий на себя образ Долохова, - Трудно определить, где кончается актер и начинается режиссер, где кончается режиссер и начинается литератор. Это грани одного алмаза. Сергей Федорович, работая над “Войной и Миром”, как актер все время играет за каждого персонажа». Все это было одержимостью и привело к ожидаемым результатам – Сергей Федорович пережил клиническую смерть. Говорят, что в талантливом человеке всего 1% таланта, а все остальное труд. Так вот Бондарчук иллюстрирует это как никто другой. В работе он не знал чувства меры.

Потом были съемки «Ватерлоо», «Красных колоколов», «Бориса Годунова», «Тихого Дона»... Кадры этих киношедевров рождались сначала эскизом на бумаге. Режиссер пытался увидеть в карандаше каждый момент, который он будет впоследствии снимать. Сергей Федорович, создавший славу советского кино, был его лицом. Один из миллиардов. «ПетрI» - так называли его друзья. Всемирные премии «Оскар» и «Золотой глобус» лишь подтверждали это.

Из зависти на волне перестройки коллеги по киноцеху попытались вычеркнуть его из кино как «пережиток эпохи» на V съезде Союза кинематографистов. И последние восемь лет Бондарчук провел в стороне от официального союза кинематографии. Но время расставило все по своим местам. Сергей Федорович никогда не вспоминал об этом с досадой:

Это всепрощение. Возлюби врага своего. Но я не считаю их врагами. Это просто время было такое... Сейчас я приступил к новой работе очень большой по масштабам. Это фильм «Александр Македонский». 3 век до исчисления, до Рождества Христова. Ну, пока работаю над сценарием. Был там в Таджикистане, видел натуру. В основном там будут съемки… Есть еще у меня два проекта, так что без работы я не буду. Есть возможность играть еще роль. Есть такое цыганское объединение, которое предложило мне сыграть вожака цыган. Там будет играть Янковский – немца, а я вот вожака. Сценарий интересный. Они хотят снимать это в Белоруссии. Это будет июль - август. Так что сейчас готовлюсь к этой роли… 

Анна Малик