Цвет, свет и запах: испанский импрессионизм через призму органов чувств

В Музее русского импрессионизма 10 октября открылась масштабная выставка «Импрессионизм и испанское искусство». Это большой подарок для интересующихся искусством: в Россию никогда раньше не привозили произведения испанских живописцев в таком количестве. Чтобы узнать, что же отличает импрессионизм испанских мастеров от полотен российских и европейских художников, и погрузиться в мир мгновенных впечатлений, мы решили сами увидеть широко обсуждаемую экспозицию.

Первое, на что обращаешь внимание при входе в выставочное пространство, — это его цветовое решение. Стены, выкрашенные в два оттенка голубого — насыщенный темный и разбеленный пастельный, — сразу бросаются в глаза. Человеку, привыкшему к традиционным песочным тонам и рассеянному свету музейных залов, контрастно подсвеченные на голубом фоне картины наверняка покажутся слишком яркими и кричащими. Такую идею предложил куратор проекта Франсеск Фонбона, каталонский писатель и историк искусства. По его мнению, стены холодных цветов идеально подходят для представления работ знаменитых испанцев — картин в большинстве своем теплых, солнечных и сочащихся красками. 

Российским любителям живописи имена испанских импрессионистов — Игнази Мальола, Эрмена Ангалада-Камарасы, Хоакина Сорольи и других — практически ни о чем не говорят. В основных коллекциях отечественных картинных галерей их полотна — большая редкость. Поэтому эта выставка — первая возможность познакомиться с работами восемнадцати крупнейших испанских мастеров рубежа XIX-XX веков и соприкоснуться с их творчеством не только с помощью зрения, но также обоняния и осязания.

Больше всего посетителей — у «Кустов роз (Коста-Брава)» кисти Игнази Мальола. Картина, изображающая мальчиков, которые играют с самодельным корабликом в тени розового куста, сразу привлекает к себе внимание. Нестандартная, со смещенным смысловым центром и написанная в ярко импрессионистической манере работа — лучшее произведение Мальола. Причудливый узор теней, солнечных бликов и разноцветных пятен, явственно передающих атмосферу жанровой сценки, — главное достоинство этого полотна. Для людей с особенностями развития и просто всех, кто хочет еще больше погрузиться в замкнутый на почти квадратном холсте мирок детской игры и радости, перед картиной стоит специальная интерактивная панель. С ее помощью можно потрогать объемную модель «Кустов роз» и копию деревянного парусника, а также насладиться запахом роз, заключенным под стеклянным куполком. Особенно понравится такой интерактивный подход к изучению искусства детям. Только если будете подносить к носику своего малыша пахучий колпачок, не говорите «послушай аромат»: не поймет. После такого предложения одна юная любительница живописи повернула к протянутому ей экскурсоводом куполку свое ухо, чем насмешила и умилила всех вокруг.

Уже через полчаса после открытия музея у каждой картины экспозиции стоят пять-десять, а и то и больше человек. Испанский язык слышится практически в каждом зале: тут отец показывает своему сыну шествие монахов на картине Дарио де Регойоса «Процессия капуцинов в Фуентеррабии», там — молодая испанка просит своего спутника сфотографировать ее на фоне двухметрового красочного полотна Иоакима Мира «Пропасть. Мальорка», а в нескольких метрах от них семья бурно обсуждает лежащую в кресле женщину в белом платье, которую Эрмен Ангалада-Камараса изобразил на картине под названием «Белый павлин». Эта картина — одно из ключевых произведений экспозиции.

У работы Жоакима Мира «Сан-Женис-делс-Агудельс» посетителей не меньше: все подходят ближе, всматриваясь в крохотные фигурки людей, едва заметные на пестром желто-зеленом фоне. Это — религиозная процессия, поднимающаяся по склону холма в окрестностях Барселоны. По своему сюжету работа близка к реалистическим тенденциям каталонской живописи конца XIX столетия. При этом сам колорит картины и необычная техника написания яркими мазками говорят об увлечении автора новыми живописными стилями, в данном случае — набирающим в те годы (картина написана в 1898 году) обороты импрессионизме.

Среди посетителей — и студентка истфака Высшей школы экономики Кармен Мария Альбиронья. Уроженка Барселоны, она и у себя на родине никогда не видела такой масштабной выставки, посвященной импрессионистам Испании. Не могу пройти мимо и не спросить, что она о ней думает. «Мне, как человеку, напрямую связанному с культурой Испании, безумно приятно побывать на такой выставке, — отвечает девушка. — Некоторые картины мне доводилось видеть в Национальном музее искусства Каталонии в Барселоне. Очень здорово, что эти работы привезли в Москву и их пришло увидеть такое большое количество людей». На вопрос о том, что объединяет испанский импрессионизм с другими национальными ветвями этого направления, Кармен говорит, что и испанцы, и другие европейские художники-импрессионисты очень любят изображать будничное — например, отдыхающую на террасе пару или резвящихся в море детей. Они не боятся показывать что-то совершенно обычное — облокотившуюся на ограду девушку или играющих с корабликом мальчишек. Интересуюсь, как, в таком случае, можно отличить творчество испанских художников. Ответ на удивление прост: «Мне кажется, главное отличие — в сюжетах. Только у испанцев можно встретить изображения цыганок, торговок каштанами или арен для боя быков, как у Казаса. Это — типичные для испанской живописи истории».

Вспоминаю, что именно об этом в своем письме Рамону Казасу в 1898 году напишет его друг, импрессионист Исидре Нонель: «Значительной частью своего успеха мы обязаны тому, что наши рисунки посвящены испанским темам. Танцовщица, тореро (или матадор — главный участник корриды, убивающий быка, — прим. авт.), гитарист… привлекают внимание критиков и парижских обывателей. Безумцы и зарисовки бедноты нравятся некоторым критикам, но не воодушевляют покупателей. У них вызывают энтузиазм кричащие цвета и темы, понятные любому уму».

Кажется, у московских посетителей энтузиазм вызывают все представленные произведения. Возможно, зрительский ажиотаж вызван тем, что испанское искусство в России не так известно, как на Западе. Для обывателя лишь имя Пикассо о чем-то говорит. Многие наверняка даже не знали, что в Испании импрессионизм был не менее распространенным и живучим, чем во Франции — стране-родоначальнице этого направления. Конечно, популярность таких художников, как Мариан Пиделасерра, Рикард Каналс или Игнази Мальол вряд ли когда-нибудь можно будет сравнить с известностью Клода Моне или Огюста Ренуара. Но все-таки без их вклада история искусства была бы неполной, ведь их творчество — это отражение жизни и образа мышления целой нации, культура которой невероятно богата.

Иван Дмитриев