«Синяя Птица» М. Метерлинка – волшебная феерия К.С. Станиславского

Спектакль «Синяя Птица» – произведение, с которого начался новый рубеж в истории драматического и театрально-декорационного искусства, а также мировой культуры в целом. Константин Сергеевич Станиславский (1863-1938) вместе со своим коллегой и другом режиссером Леопольдом Антоновичем Сулержицким (1872-1916) до этой постановки на протяжении нескольких лет работали над спектаклями в Московском Художественном Театре (МХТ). Премьера «Синей Птицы» состоялась в честь десятилетия МХТ 30 сентября 1908 года под музыку Ильи Александровича Саца (1875-1912) и с небывалыми декорациями, созданными Владимиром Евгеньевичем Егоровым (1878-1960).

Понимая свою важную роль и миссию как деятеля искусства, стремящегося донести язык театра до широкого круга зрителей, Станиславский все силы и знания вкладывал в актеров, ожидая от них того же. Каждая последующая картина требовала открытия новых сценических принципов постановки. Станиславский искал опору в идее добра, любви к людям, ценил личность и отрицал насилие над человеком в любой форме. Эти тенденции были важны и для Льва Николаевича Толстого, вдохновителя режиссера. Желая увести театр от политических влияний; он постепенно лишал свое искусство прямого социального адреса и прежней публицистической окраски. Взгляд на человека с подобной стороны становился обобщенной моральной категорией. Постепенно, отходя от Чеховских рассказов и пьес до вечных комедий Грибоедова и нравственных произведений Достоевского, Станиславский больше не желал изображать земные страсти и трагический ужас жизни. Он искал гармонию и просветление, с большой любовью к людям хотел доказать и показать, что «синяя птица» счастья – внутри нас.

Константин Сергеевич направляет свое искусство на исследование внутреннего мира человека, «жизни человеческого духа», признает лишь духовное начало. Материальный мир, вещи и быт перестают занимать свое прежнее значение. Предметы являются отражением духовного мира и настроения человека, как спутники жизни они раскрывают нашу внутреннюю суть. Если в других спектаклях Константин Сергеевич воссоздает окружающую действительность по этому принципу, то в "Синей Птице" они существуют как полноправные противники человека. Вещи переходят на уровень людей, оживляются, приобретают духовную основу.

Лучше всех эту сущность могут заметить дети. Маленькие люди иначе относятся к предметам, которые нас окружают: когда Тильтиль и Митиль смотрели в окно за детьми, наблюдая как они играют и вкушают праздничные угощения, ясный ум детей задавался вопросом, «отчего же и им не попробовать?». Вот и ответ на все житейские вопросы человека, да и самого спектакля. В глазах ребенка проблемы разрешаются сразу же, если добавить немного фантазии. Отразить взгляд маленького человека стремился Станиславский. Перед тем как приступить к оформлению и созданию персонажей для спектакля он говорил: «…Мир детских фантазий, ужасов и грез удался Метерлинку в совершенстве. Попробуем и мы помолодеть на тридцать лет и вернуться к отрочеству. Постановка “Синей птицы” должна быть сделана с чистотой фантазии десятилетнего ребенка».

Волшебные и чудаковатые эскизы костюмов и образов персонажей Владимира Егорова необычайно удались ему, в полной мере он передал всю их масштабность и важность. Плавными и текучими были волосы и линии рук Воды, а угловатый, белый и простой Сахар осуществил все возможные детские мечты и фантазии о сладком и вкусном сахаре, который всем помогал и делал жизнь более яркой и радостной. Величавого Кота озвучивал тогда Иван Михайлович Москвин (1874-1946) «знакомым вкрадчивым людским коварством», а Пса – Василий Васильевич Лужский (1869-1931), став в его исполнении с «покорной человеческой верностью» одним из самых лучших сопровождающих детей в путешествии. Попадая в царство Прошлого, «где давно умершие дедушка с бабушкой, покойно сложив руки, сидели у своего пряничного домика, тоже как будто не проскальзывало ничего мистического, не чувствовалось никакого специфически метерлинковского «страха смерти». Бабушка совсем по-домашнему хлопала ложкой по лбу расшалившихся за столом детей. И только очертания высоких тополей над крышей дома напоминали печально склонившиеся надгробные фигуры».

Художественные критики тех лет отмечали множество достоинств и недостатков постановки; в ней сплетались символические, мистические, а также реалистические настроения. Станиславскому удавалось раскрыть несколько своих главных методов во время представления: и умение актера создавать психологический рисунок роли, позволяющий верно представить зрителю образ персонажа, и искусство оратора, помогающее с большей точностью понять и овладеть чувствами смотрящих. На это были направлены декорации, костюмы и грим актеров. Надо отметить, что именно в этом спектакле был применен «принцип черного кабинета». В момент, когда мальчик и девочка попадают в самую волнующую картину – во дворец злой Ночи, «где на фоне черного бархата вдруг вырастали и шли прямо на детей исполинские призраки на ходулях, где неожиданно вырывались из запретных дверей какие-то летающие тени и слышались таинственные звуки», именно тогда «рождался вовсе не смертельный, а все тот же сказочный ужас, волшебно обрывавшийся видением стремительного полета ярко-синих птиц». Ирреальное сплеталось с реальным и невозможным. В поисках «Синей Птицы» пришлось малюткам проявить отвагу, недетскую стойкость и храбрость.

До сих пор можно увидеть на сцене МХАТа постановку великого режиссера. Для Станиславского в нем отразилось все лучшее, что он хотел создать в театре. За многолетние поиски художественного образа и формы, вернувшись к реалистичному изображению людей, вещей и природы, Константину Сергеевичу удалось воспроизвести на сцене как будто реально существовавшую картину. Больная девочка Митиль и ее заботливый друг мальчик Тильтиль смогли найти удивительную Синюю Птицу, ту, которая была всегда рядом с ними. Ведь счастье всегда рядом, просто люди часто его не замечают. Но, как верно отмечает слова Джона Рескина, Станиславский, только там «…где начинается искание истины, там всегда начинается жизнь...».

Человек, начиная поиск истины, отпускает все проблемы, лишь тогда он замечает, что счастье внутри каждого!

Елена Зверева