Правда и ложь Даниила Хармса

Из воспоминаний одноклассницы М.П. Семеновой-Руденской: «Был с самого начала не похож на других. Он казался совсем взрослым молодым человеком. Пиджак его был расстегнут и виднелся жилет из той же ткани, что и костюм, а в маленький карманчик жилета спускалась цепочка от часов, на которой, как мы узнали впоследствии, висел зуб акулы». 

Весной 1923 года Даниил Ювачев-Хармс – весьма экстравагантный молодой человек 18-ти лет – уже обращает на себя всеобщее внимание своими выходками, внешним видом, заявлениями, идеями и, наконец, стихотворениями. Необходимо заметить, что неординарность мышления и недюжинная смелость были его своеобразным наследством от отца. 

Иван Павлович Ювачев был крайне неординарной личностью. Начал он как ярый революционер и преобразователь, а закончил уже глубоко верующим человеком, чьи проповеднические брошюры под псевдонимом И.П. Миролюбов были широко известны среди друзей и знакомых. 

Даниил по велению отца получил довольно строгое и аскетичное воспитание. Несмотря на то, что голос отца звучал только в письмах из-за постоянных разъездов Ивана Павловича, Хармс через всю жизнь пронес исключительное уважение к нему, уважение, доходящее иногда до крайности. К примеру, Даниил всегда в присутствии отца стоял, не позволяя себе садиться. 

Что касается знаний и интересов, то с самого раннего детства Хармс бесконечно любил книги. Он проглатывал их одну за другой, хорошо усваивая все – от литературы до точных наук. Также очень рано он начал выдумывать небылицы о себе и о других, которые ставили в ступор родных и друзей. Говорил, например, маленький Даня, что отец его – студент и учит гимнастике, «откуда он это взял, неизвестно, вообще врет много». 

Бурная фантазия со временем только больше разыгрывалась. В школе никто уже не мог понять, где Хармс говорит правду, а где нагло лжет. Однако безусловное обаяние и талант, а также широкий кругозор, хорошие манеры и веселый нрав располагали к нему людей. 

Безоблачные времена продлились недолго. Революция и Гражданская война принесли в семью голод и разруху. Дворяне по происхождению, родители Даниила должны были думать о спасении жизни мальчика и потому отправили его в Хвалынский уезд Саратовской губернии, к родственникам матери. 

В скором времени они возвращаются в город на Неве, однако уклад жизни теперь совсем иной. Мать вынуждена пойти кастеляншей в Барачную больницу им. С.П. Боткина, а отец – на службу «по финансовой части». Примерно в это же время Даниил выбирает себе основной псевдоним «Хармс», который практически срастается с настоящей фамилией поэта. 

По возвращении в Петербург Хармс начинает проявлять те склонности к авангарду и своеобразному эпатажу, которые сразу обратили на него общественное внимание. В 1924 году Даниил подает заявление в Первый Ленинградский электротехникум. Поступление его стало возможным только благодаря связям отца, а учеба продлилась недолго. 

Через год Хармс был отчислен, так как не проявлял особого интереса к учебе. Однако именно к этому времени относятся первые публичные выступления поэта – чтения стихов своего и чужого авторства. Особенно часто на таких вечерах звучат строки Северянина и Маяковского. 

В это же время Хармс знакомится с Эстер Русаковой – его головной болью семи последующих лет. Она стала его первой женой, однако брак не был однозначно счастливым. Хармс то молил Бога избавить его от нее, то на коленях просил вернуть обратно, если Эстер уходила. Эта изматывающая любовь прожила семь лет, после которых поэт отправился искать идеальную женщину, а Русакова удачно вышла замуж. 

Серьезная литературная деятельность Хармса началась в 1925 году. Начиная с того времени он посещает множество мероприятий, знакомится с Туфановым и Вигилянским, которые создадут первое в жизни Хармса творческое объединение – «Орден заумников DSO». Впоследствии он разочаруется в заумной поэзии, но пока Даниил полон энергии. Он вступает во Всероссийский союз поэтов, активно занимается самообразованием, изучает буквально все, до чего может дотянуться. 

Однако оригинальность и безусловный литературный талант не гарантируют в стране Советов блестящей карьеры. Ряд экстравагантных выходок, пара обиженных поэтов – и количество выступлений Хармса и друзей снижается до минимума, постановки театра «Радикс» по пьесам Хармса и Введенского не получают должного внимания и не дарят своим авторам славы. 

Лучом света в этом темном царстве становится создание своеобразной творческой студии ОБЭРИУ – объединения, участники которого занимались каждый своим делом, но при необходимости все они поддерживали друг друга и оказывали необходимую помощь. Всей дружной компанией обэриуты «въехали» в Дом печати, помещавшийся на Фонтанке в Шуваловском дворце. 

Там они начали готовить большой вечер, в программе которого предполагалась постановка по пьесе писателей, чтение стихов и экспериментальный фильм. За день до мероприятия организаторы узнали, что зал обещает быть полупустым, а желающих ознакомиться с творчеством группы – почти нет. 

В день выступления Бахтерев, один из обэриутов, ехал в Дом печати с бутылкой вина – на трезвую голову выступать перед пустым залом не хотелось. Однако на подъездах к месту его ждал сюрприз – толпа людей, желавших приобрести билет и посетить вечер. Такого аншлага тот зал еще не знал, а обэриуты и, в первую очередь, Хармс наконец добились официального статуса и признания. 

В том же 1928 году Даниила призывают в армию. Там, прознав, что в роте служит писатель, командование отправляет Хармса писать стенгазеты и глаголом жечь сердца сослуживцев. Лучшее, что у него получается в то время, это:

Тогда же наступает кризис в личной жизни и в финансовых делах. Хармс всем кругом должен. Как и другим обэриутам, денег ему его творчество не приносит. Выходом из положения становится детская литература, куда Хармс попадает благодаря Самуилу Маршаку. 

Несколько контрактов на книги помогают пережить сложный период, однако дела не слишком улучшаются. В феврале 1929 года от туберкулеза умирает мать Хармса, а его самого исключают из Союза поэтов за неуплату взносов. На эти же месяцы выпадает окончательный разрыв с Эстер. 

Кризис поджидает поэта и на поприще творчества. Публика враждебно принимает все выступления обэриутов. В определенный момент для Хармса остается возможной только жизнь детского писателя. 

А в декабре 1931 года начинаются аресты. Главным обвинением против Хармса становится его участие в антисоветской нелегальной группировке литераторов. Время, проведенное в тюрьме, а затем и в ссылке, он характеризует весьма оригинально: 

«Я был наиболее счастлив, когда у меня отняли перо и бумагу и запретили что-либо делать. У меня не было тревоги, что я не делаю чего-то по своей вине. Совесть была спокойна, и я был счастлив. Это было, когда я сидел в тюрьме. Но если бы меня спросили, не хочу ли я опять туда или в положение, подобное тюрьме, я сказал бы: нет, НЕ ХОЧУ».

По возвращении из ссылки Хармс не бросает писательство. Результатом его трудов становится великое множество небольших рассказов, стихотворений, сценок в прозе и стихах. Однако в них уже чувствуется внутренняя перемена в душе поэта. 

23 августа 1941 года его арестовывают снова. На этот раз в качестве обвинения вменяется распространение в своём окружении «клеветнических и пораженческих настроений». Война как явление была абсолютно чужда Хармсу. В деле содержится его речь, в которой он утверждает, что даже если его с пулеметом поставят стрелять по фашистам, то стрелять он будет в своих из этого же пулемета. 

Чтобы избежать расстрела за такие утверждения, Хармс симулирует сумасшествие, после чего его запирают в отделении психиатрии «Крестов». Там он и умирает 2 февраля 1942 года – в самый страшный по количеству смертей месяц блокады Ленинграда.  

Влияние личности и творчества Даниила Ювачева-Хармса на современную культуру трудно оценить. Доскональное изучение его наследия началось только в последней трети XX века и продолжается по сей день. Однако с уверенностью можно сказать, что сегодня мы видим литературу такой, какая она есть во многом благодаря таким личностям, как Хармс и обэриуты, благодаря их смелости и нежеланию быть как все.

Марина Токмакова