Нона Мордюкова. Играла, как жила

«Я видел этот профиль на скифских вазах» — А.Довженко.

Нонна (Ноябрина) Мордюкова умерла в Москве в 2008 году. Репетировала до конца, мечтала о новых ролях, и всё говорила: «Мне бы только сняться!». Восемьдесят три года, а все рвётся в бой, служит искусству. Как говорил о ней её бывший муж, Вячеслав Тихонов, «дрыном не пробьешь». И впечатление всегда такое: бой-баба, железная, волевая! Её много по размерам и по проявлениям. Закалённая годами оккупации родной Кубани, страшным, навязчивым и давящим голодом в студенческое время, несчастьями, неудачами в личной жизни, преодолела всё. Другая бы сломалась, но не эта – не казачка, не женщина «от земли».

С юности она вела дневники, которые впоследствии превратились в автобиографию: в 1998-м была опубликована книга «Не плачь, казачка!», а в 2005, в год 80-летнего юбилея Нонны Викторовны, вышел сборник «Казачка». Там всё есть: и о семье, и о военных годах, и о взрослой жизни, и всё так просто, без лукавства, но безумно талантливо.

О своей актёрской жизни она говорила: «…у меня есть моя тема. Играть люблю только те ситуации, где я когда-то вздрогнула, испугалась, исстрадалась, влюбилась». Среди её воспоминаний — рассказы о сдаче зачётов во ВГИКе, когда не на эмоции героини, а на её личные переживания, её собственные слёзы сами собой ложились слова роли, и никто, даже умудрённые опытом преподаватели не замечали подмены. Она играла, как жила, и жила, как играла. Видимо, просто была на своих героинь уж больно похожа.

Путёвка в творческую жизнь Мордюковой досталась из-за внешнего сходства с Ульяной Громовой из «Молодой гвардии». Её одобрили даже родители самой Ульяны, с которыми Мордюковой довелось познакомиться в кинематографической экспедиции в Краснодоне. Она тогда училась на втором курсе, и, хотя опыта совсем не было, подошла к работе над своей героиней со всей серьезностью. Говорила с её родителями, была у неё в комнате и всё рисовала себе портрет человека, который в столь юном возрасте оказался готов пожертвовать собой, безоглядно и храбро встретиться со своей судьбой. Отец Громовой попросил не изображать дочку серьёзной, как в романе. Хотел, чтобы она была весёлой, открытой всему новому, романтичной девочкой, любящей книги. Нужно было найти баланс в этом характере, совместить как-то лёгкость и жизнерадостность с тем ужасом, о котором рассказывали местные. О пытках, о том, как взрослые шли к шахте, куда бросали детей, а потом мать одного из них, перевязанная верёвкой, спускалась вниз, и один за другим, вытаскивала обезображенные трупы.

Актрисе часто приходилось возвращаться к военной теме: что в «Комиссаре», что в «Они сражались за родину». Но она признавалась: «Играя наших советских спасительниц, я теперь жалею о том, что не дано было мне соединить две эпохи — войну и мир — в одну». Мордюковой тема войны близка, и, хотя она всю жизнь отдала кинематографу, была категорически не согласна с тем, как описывают войну и оккупацию в кино: «В фильмах о войне демонстрируют только таинственность страха, ожидание смерти. Чёрта с два! Будет вам человек унижаться в оккупации. Он найдёт прибежище и для веселья, и для любви, и для еды, и для свидания с партизанами».

Особое место в фильмографии Мордюковой занимает фильм «Комиссар». Единственный «спорный» образ, безусловно, очень сложный. Гражданская война, грубая, неотёсанная комиссарша Вавилова, привыкшая к солдатскому образу жизни, походам, потерям, внезапно из ужаса войны попадает в совершенно другой — маленький, чистый, полный любви и заботы, домашний мирок еврейской семьи. Есть её перевоплощение в женщину и мать и неразрешимая дилемма.

Но вот вопрос: какова была задача актрисы Мордюковой? Показать, что женщина, надев штаны, не перестаёт быть женщиной, или, наоборот, что солдат, надев передник, не перестает быть солдатом? Многим зрителям кажется, что это исключительный случай, когда Мордюкова не смогла вполне слиться со своей героиней, в ней, дескать, женщина воспротивилась. Потому что какая мать бросит своё новорожденное дитя на чужую семью и побежит, размахивая маузером, воевать? Задачка, сюжет про Соломонов суд. А, может, это и было актерской задачей: показать бесхитростную, но бесконечную мудрость русской женщины? Ведь Вавилова не просто бросает ребёнка, она делает это, чтобы пойти и дать ему мирную жизнь, завоевать для него право не сидеть по подвалам, не бояться смерти.

Под несколько другим углом на тему материнства можно взглянуть в фильме «Русское поле». Героиня Угрюмова теряет сына во время боевых действий, но любовь к нему переносит на землю, где работает, на людей, с которыми живёт. Она показывает тем самым, что будет сохранять мир, который подарил ей и своей родной деревне её сын.

Мордюкова из разряда характерных актрис, её и не представишь в другом образе, кроме как деревенской женщины, простой и прямодушной, будь она матерью семейства или суровой комиссаршей. Из жизни характер перекинулся и на роли, так что её фраза: «И близких-то сбила с толку, внушив, что я рабочая лошадь», справедлива также и по отношению к зрителям. Хотя и в жизни, и на экране, сквозь железную броню, широкую грудь, проглядывает что-то такое хрупкое, беззащитное, вечно стремящееся к любви и необыкновенно женственное.

Любовью мужчин она не была обделена и даже предпочитала кавалеров младше себя: «А зачем мне старики? Мне нравятся…как их…мачо!», но все они в результате садились на шею. И Нонне Мордюковой всю жизнь приходилось быть сильной: в любви, в семье, в работе. «Я — это вечный посыльный на труд, на исполнение, на добычу. На работе — до самого дна! Что ни роль, то все с вегетативной бурей — до истощения нервной системы».

Но зритель платил ей за труды огромной любовью. Женщины, особенно того поколения, узнавали в ней и её героинях себя и подруг. А наше поколение, наверное, хотело бы узнать. Потому что мы все, по большому счету, «рабочие лошади», но кто-то тянет свою повозку с жалобами, а кто-то — с лихой казачьей песней.

Елизавета Савостьянова