Николай Гумилев и Анна Ахматова. Хроника событий

«… но люди, созданные друг для друга, соединяются, увы, так редко…»

Первая встреча Коли Гумилева и тогда еще Ани Горенко случилась 24 декабря 1903 года, когда Николай и его брат Дмитрий прогуливались по Царскосельскому гостиному двору и в одной из лавочек встретили Валерию Тюльпанову, девушку, которой был увлечен Дмитрий. Она была не одна, с подругой – Анной Горенко. Но в тот раз, ни одна из девушек не произвела впечатления на будущего поэта.

Встречи продолжались, хотя и были нечасты. Так, в 1904 году Николай был учеником седьмого класса Николаевской мужской гимназии и усердно ухаживал за девушками из Мариинской женской гимназии. Молодой Николай Гумилев имел обыкновение ждать у подъезда, когда в половине третьего заканчивались занятия, и девушки, с радостным смехом выбегали из стен alma mater, чтобы затем своим особенным голосом, нараспев обращаться к ним со следующими словами: «Пойдемте в парк, погуляем, поболтаем». Несколько раз на его просьбы откликалась Аня Горенко. А 28 марта, в пасхальный вечер, вместе со своей подругой Валерией Тюльпановой, она была в гостях у «мальчиков Гумилевых», но тогда юный поэт был всерьез увлечен другой барышней и еще не подозревал, что именно Аня станет его женой.

Их роман завязался неожиданно и даже невольно: в мае 1904 года брат Николая, Дмитрий, оканчивал гимназию и пригласил на выпускной бал Валерию Тюльпанову, которая пришла не одна, а с Анной. Так Анна оказалась «невольной» парой для Николая. С тех пор они кружились в своей любви, странной и мучительной, как пары в танце.

После встречи на балу, Николай стал постоянно встречать Анну из Мариинской гимназии и провожать до дома в Безымянном переулке, недалеко от Царскосельского вокзала, гулять в парке.

… Вот идут по аллее, так странно нежны,

Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя…

А 24 декабря 1904 года, в день годовщины знакомства, Николай, желая порадовать возлюбленную, накупил множество сладостей и приятных мелочей, которые преподнес Анне как рождественский подарок. 

Но весной 1905 года тучи сгустились над отношениями Анны и Николая. Сначала ничего не предвещало беды: Николай попросил своего одноклассника Владимира Дешевова расписать одну из стен в его комнате и изобразить «морское дно», где в роли морской царевны выступала бы Анна Горенко. На масленицу Николай познакомился с братом Анны – Андреем, а затем и с ее матерью. Но Анна влюбилась, страстно и пламенно в … студента В.Д. Голенищева-Кутузова.

Эта влюбленность не могла остаться незамеченной Николаем, испытывающем к Ане самые нежные чувства, и в мае произошло бурное объяснение, после которого Николай вызвал на дуэль одноклассника Курта Вульфиуса. Это произошло в самом начале пасхальных каникул. Дуэлянты стащили рапиры из спортивного гимназического зала, но не успели вступить в бой – их разняли, о дуэли стало известно, Гумилева хотели исключить из гимназии, но И. Ф. Анненский отстоял своего студента, приведя бесспорный аргумент: «Но ведь он пишет стихи!..». Так Николай остался в стенах гимназии и даже был переведен в восьмой класс без экзаменов, но Анна решительно разорвала с ним отношения, а в августе уехала с матерью из Царского села. Более чем на год она исчезла из жизни Николая.

За это время многое произошло: Николай принимает участие в подготовке литературного сборника «Северная речь», сотрудничает с газетой «Слово», получает приглашение от Я. Брюсова сотрудничать в «Весах», заканчивает гимназию и уезжает в Париж, в Сорбонну, где интересуется мистической стороной европейской средневековой культуры, начинает работу над журналом «Сириус» вместе с художниками А. И. Божеряновым и М. В. Фармаковским. Но не возможно только учиться и работать в городе влюбленных! Конечно же, Гумилев заводит романы, и одной из возлюбленных была «куртизанка Содома» - баронесса Орвиц-Занетти.

Но неожиданно Николай получает письмо из Киева от Ани. Оба романа сразу прекращаются, а Гумилев в ответном письме, ни минуты не сомневаясь, просит Анну стать его женой. И в феврале 1907 года получает ее согласие на брак, а во втором номере журнала «Сириус» печатает стихотворение «Анны. Г», в котором речь идет о нем самом и о том, что ее сердце принадлежит не ему:

На руке его много блестящих колец - 

Покоренных им девичьих нежных сердец.

Там ликует алмаз, и мечтает опал,

И красивый рубин так причудливо ал.

Но на бледной руке нет кольца моего,

Никому, никогда не отдам я его.

Мне сковал его месяца луч золотой

И, во сне надевая, шепнул мне с мольбой:

"Сохрани этот дар, будь мечтою горда!"

Я кольца не отдам никому, никогда.

В апреле того же года Николай возвращается в Россию для службы в армии, но по дороге заезжает в Киев, к Анне, чтобы подтвердить ее намерение. Она снова говорит «да», но уже в июне все будет по-другому.

В этот теплый летний месяц Аня с семьей отдыхала в Севастополе и заболела свинкой, лицо ее было обезображено опухолью, что очень тяготило девушку, и она стала раздражительна и вспыльчива. И именно тогда Гумилев приехал навестить свою невесту.  Две недели они беспрестанно ссорились, а в конце Анна заявила, что у нее есть любовник.

Николай был чрезвычайно подавлен и уехал «куда глаза глядят». Сначала он отправился в Константинополь, затем в Смирну, в Каир, где в саду Эзбекие пытался покончить жизнь самоубийством. 

…Как странно — ровно десять лет прошло

С тех пор, как я увидел Эзбекие,

Большой каирский сад, луною полной

Торжественно в тот вечер освещенный.

Я женщиною был тогда измучен,

И ни соленый, свежий ветер моря,

Ни грохот экзотических базаров,

Ничто меня утешить не могло.

О смерти я тогда молился Богу

И сам ее приблизить был готов…

Но там же в нем произошел нравственный переворот, и Гумилев отправился в Марсель, оттуда в Нормандию, а затем в Париж. Но все деньги, данные ему на учебу были потрачены на путешествие, поэтому о Сорбонне нельзя было даже мечтать. 

В Париже Николай снимал дешевую комнату, вел богемную жизнь и каждый день ходил на Севастопольский бульвар, чтобы смотреть на имя города, в котором последний раз видел свою Любовь. Но в сентябре в Париж для поступления в Сорбонну приезжает Дмитрий Горенко и останавливается у Гумилева. Также Дмитрий привез добрые вести – Анна сменила гнев на милость и назвала случившийся конфликт нелепостью. Эта весть вызвала в Гумилеве невероятный творческий подъем, воплотившийся в многих лирических стихах, которые позднее найдут свое место в «Жемчугах» и «Романтических цветах». Но радость поэта была преждевременной.

В скором времени Гумилеву пришлось предпринять тайную поездку в Петербург, дабы предстать на медицинской комиссии для призывников. Тайной она была потому, что студентов освобождали от службы, но Николай более не посещал Сорбонны, а родители думали обратное. Из-за астигматизма поэт был признан «совершенно неспособным для военной службы», и с этой вестью Гумилев отправился обратно в Париж, решив заехать по пути в Севастополь к Анне. Так он и сделал, и в ноябре вновь услышал категорическое «нет» из уст девушки, которая теперь мотивировала свой отказ обнаруженным у нее туберкулезом.

Гумилев был расстроен, не видел перед собой будущего и решил, что единственный выход из сложившейся ситуации – мышьяк. Но попытка самоубийства в Булонском лесу не увенчалась успехом – незнание дозировок привело лишь к крепкому сну и успокоительной телеграмме от Анны, которую та выслала по наставлению брата. Данный поворот в событиях собственной жизни привел к новому творческом всплеску – был написан цикл новелл «Радости земной любви», а в январе 1908 года выходят в свет, пусть и небольшим тиражом, «Романтические стихи» с посвящением «Анне Андреевне Горенко».

… Там, на высях сознанья — безумье и снег,

Но коней я ударил свистящим бичем,

Я на выси сознанья направил их бег

 И увидел там деву с печальным лицом.

В тихом голосе слышались звоны струны,

В странном взоре сливался с ответом вопрос,

И я отдал кольцо этой деве луны

 За неверный оттенок разбросанных кос…

В конце апреля Николая Гумилева ждал новый удар от Анны Горенко: покинув Париж, Николай прибыл в Севастополь для окончательного объяснения с Анной. Объяснение действительно было окончательное – они разорвали отношения и вернули друг другу письма и подарки, после чего Гумилев уехал к родителям, а затем поступил на юридический факультет Петербургского университета. 

Однако в первых числах сентября Гумилева и Ахматову ждала неожиданная встреча, оказавшая на обоих огромное впечатление. В то время Анна гостила у отца, обсуждала возможность получения высшего образования и материальной поддержки. Именно тогда произошла полулегендарная история о том, как отец Анны сделал ей выговор за появление его (Горенко) фамилии в декадентской литературе – в апрельском номере журнала «Весы» были опубликованы «Радости земной любви» Н. Гумилева с посвящением «А. А. Горенко», на что та ответила «И не надо мне твоего имени», после чего взяла псевдоним, фамилию бабушки – Ахматова.

Во время визита к отцу Анна ездила в Царское село, чтобы навестить свою подругу Валерию Тюльпанову. На вокзале Анна и Николай случайно встретились, Гумилев позабыл все обиды, несколько раз встречался с ней в Петербурге и вновь «говорил о своей влюбленности», но Анна уехала в Киев так и не раскрыв своих чувств и намерений.

После этой встречи Гумилев решил отправиться в путешествие, чтобы разобраться в себе и происходящем, но по пути в далекие страны и возвращаясь обратно, Гумилев не смог отказать себе в удовольствии вновь увидеть Анну и вновь услышать отказ из ее уст.

Между тем Гумилев не терял времени даром и продолжал свое вторжение в литературное общество – посещал «башню» Вячеслава Иванова, где имел успех и после чего, по его собственному выражению «окончательно пошел в ход». Поэт познакомился с В. Э. Мейерхольдом, С. К. Маковским, а также с М. А. Волошиным, который пригласил его к себе в Коктебель, где у Гумилева завязался роман с Е. И. Дмитриевой, являвшейся одновременно любовницей Волошина. Но как только Гумилев получил письмо от Анны, то сразу умчался к ней, в Лустдорф, пригород Одессы, где она отдыхала с семьей.

Там он провел несколько жарких июльских дней, читал Анне и Андрею «Сон Адама» и только что написанных «Капитанов», после чего предложил Анне уехать с ним в Африку, но не получил определенного ответа и возвратился в Петербург, где кипела работа и литературная жизнь.

В Петербург тогда же вернулись Волошин и Дмитриева, после чего в редакцию стали поступать звонки и письма от неизвестной поэтессы Черубины де Габриак. Эти стихи так взволновали обитателей «башни», что однажды были размещены в «Аполлоне» вместо стихов И. Ф. Анненского. Но вскоре оказалось, что Черубина де Габриак -  это Е. И. Дмитриева, которая писала стихи из мести Гумилеву, якобы обещавшему на ней жениться, но не сдержавшему этого обещания. Николай развеял мифы и тот час же написал Анне: 

«В мире меня интересует только то, что имеет отношение к Вам» и уже в ноябре встретился с ней в Киеве, где после завершения творческого вечера, Гумилев и Горенко отправились в ресторан гостиницы «Европейская», где Анна выразила желание стать его женой, считая, что это судьба (в своих дневниковых записях она отмечала следующее: «Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Гумилева. Он любит меня уже три года, и я верю, что моя судьба стать его женой. Люблю ли я его, не знаю, но кажется мне, что люблю») и обещала ждать его возвращения из Африки, которая была его единственной большой любовью.

В феврале Анна приехала в Царское село с предсвадебным визитом. Но семье Гумилева было не до свадьбы – в начале месяца умер отец поэта – С. Я. Гумилев, семья была погружена в траур и смотрины прошли «скомкано». Анна и Николай много гуляли вместе, посещали Русский музей, где поэт прочел ей стихи Анненского и показал корректуру «Кипарисового ларца». После этого она призналась, что «что-то поняла в поэзии».

25 апреля 1910 года состоялось венчание Гумилева и Анны в Никольской церкви села Никольская Слободка Остерского уезда Черниговской губернии. Из родных никого не было, шаферами были приглашены киевские поэты В. Ю. Эльснер и И. А. Аксенов. Отсутствие родных на свадьбе стоило принять за тревожный знак, но молодых это не насторожило. 

Второго мая началось их свадебное путешествие в Париж, где Гумилев познакомил молодую супругу с друзьями своей молодости, поэтами и художниками, в том числе и с А. Модильяни, который обменялся адресами с Анной, что вызвало неудовольствие молодого мужа. Однако, Гумилев хотел, чтобы Анна чувствовала себя независимой, поэтому выдал ей личный вид на жительство и положил 2000 рублей на ее счет в банке. 

Но путешествие закончилось, и начались семейные будни, которые оказались весьма непростыми. Здесь хочется привести воспоминания А. А. Гумилевой – невестки поэта: «В дом влилось много чуждого элемента... В семье Гумилевых очутилось две Анны Андреевны. Я - блондинка, Анна Андреевна Ахматова - брюнетка. A.A. Ахматова была высокая, стройная, тоненькая и очень гибкая, с большими синими грустными глазами, со смуглым цветом лица. Она держалась в стороне от семьи, поздно вставала, являлась к завтраку около часа, последняя, и, войдя в столовую, говорила: «Здравствуйте все!». За столом большей частью была отсутствующей, потом исчезала в свою комнату, вечерами либо писала у себя, либо уезжала в Петербург».

В июне Анна Андреевна уже читала свои стихи на «башне», но Вячеслав Иванов охарактеризовал их как «густой романтизм», а в середине августа разразился первый скандал – общество, собирающееся в «башне» Анна назвала «снобистским», и несмотря на приглашение на свадьбу, уехала к матери в Киев, где в сентябре получила шокировавшую ее телеграмму: «Если хочешь меня застать, возвращайся скорее, потому что я уезжаю в Африку». Действительно, Гумилев собирался в новое путешествие, вернулся из которого лишь 25 марта 1911 года.

За это время его супруга, «поэт Анна Ахматова», стала весьма известной в литературных кругах, была принята в «Общество ревнителей художественного слова», готовилась к публикации своих стихов в «Аполлоне» и заручилась покровительством Вячеслава Иванова, который после чтения «…Я на правую руку надела / Перчатку с левой руки…»поцеловал ее руку и сказал: «Я вас поздравляю. Это событие в русской поэзии». Более того, сам Николай после своего возвращения высоко оценил ее стихи, сказав «ты поэт, надо делать книгу».

Триумф жены не долго доставлял радость Гумилеву. Вскоре на одном из вечеров в «башне» произошел скандал: окружение Вячеслава Иванова хвалило стихи нового поэта, но Николай Гумилев сделал критическое замечание, на что услышал от своей жены «Все равно мои стихи лучше твоих!», это стало началом большой ссоры, подпитываемой похвалами в адрес Анны со стороны «башенного» общества. Позже она вспоминала: «На эти бешеные и бесстыдные похвалы я довольно кокетливо отвечала: “А вот моему мужу не нравится”. Это запоминали, раздували <...> Возникла гадкая, злая сплетня, преследующая “благородную цель” изобразить Гумилева не то низким завистником, не то человеком, ничего не понимающим в поэзии. “Башня” ликовала».

К маю отношения между двумя поэтами были накалены до предела, В. Иванов постоянно твердил, чтобы Анна бросила Николая, тем самым сделав «из него человека». И Анна уехала сначала в Киев к матери, а затем в Париж к Амадео Модильяни, с которым до этого постоянно переписывалась. Она чувствовала себя абсолютно свободной, к тому же у нее были 2000 рублей.  Гумилев уехал в Слепнево, смутно представляя о местонахождении своей жены и испытывая к ней смешанные разочарованно-раздраженные чувства.

… Из логова змиева,

Из города Киева,

Я взял не жену, а колдунью.

А думал - забавницу,

Гадал - своенравницу,

Веселую – птицу - певунью.

Покликаешь - морщится,

Обнимешь - топорщится,

А выйдет луна - затомится…

Так продолжалось до июля месяца, когда в Слепнево внезапно приехала Анна ради примирения. А в августе супружеская чета отправилась в Москву, где Гумилев надеялся познакомить супругу с В. Я. Брюсовым, но вместо этого случился очередной скандал: по возвращении из Третьяковской галереи Анна нашла «не поддающееся двойному толкованию» письмо В.А. Неведомской к Николаю, после чего устроила скандал и уехала обратно в Киев. Гумилев уже один встречался с Брюсовым. Разлука продолжалась до сентября.

В сентябре Анна приехала в Царское село и застала мужа за созданием литературной группы «Цех поэтов», в которой стала секретарем, а Гумилев был «синдиком», мастером. В цеху должна была быть деловая, творческая атмосфера, и, как можно понять из названия группы, Гумилев проводил параллели со средневековыми цехами ремесленников. 

Новый, 1912 год, Ахматова и Гумилев встречали вместе – оба они присутствовали на открытии нового литературно-артистического кабаре «Бродячая собака», который впоследствии станет местом сбора «Цеха поэтов». 

В зимние месяцы супруги много времени проводили вместе, занимаясь литературой и посещая разнообразные собрания, а уже в марте вышла первая книга Анны «Вечер», с посвящением «Коле Аня. “...Оттого, что я люблю тебя, Господи!”».

В апреле супружеская чета отправилась в длительное увлекательное путешествие по Италии и другим городам Европы. Это путешествие вдохновило Гумилева на создание циклов стихов, но был и глубоко личный смысл путешествия – Анна была на четвертом месяце беременности, и уже18 сентября у них родился сын – Лев Гумилев.

Но в апреле Николай уехал в очередное далекое странствие в Африку, из которого вернулся лишь в сентябре. За все это время Анна Андреевна не написала ему ни строки.  И не удивительно – сразу после отъезда, убираясь в кабинете, она нашла письмо от О. Н. Высотской. П. Н. Лукницкий, собиратель материалов о Гумилеве и Ахматовой, писал, что «это было полной для нее неожиданностью: она в первый раз узнала, A.A. за полгода не написала в Африку Н.С. ни одного письма. Когда Н.С. приехал, она царственным жестом передала письма ему. Он смущенно улыбался. Очень смущенно».

1914 год принес новые трудности. «Цех поэтов» распался, а в личной жизни Николая Гумилева появилась новая страсть – Татьяна Адамович, дочь Г. В. Адамовича, выпускница Смольного института, девушка бойкая, энергичная, волевая, подчинившая себе Гумилева и сознательно толкавшая его на разрыв с Анной, болезненно переносившей появление новой соперницы. Отношения Николая и Анны усложнялись еще и тем, что рецензия Гумилева на Ахматовский сборник «Четки» была воспринята ею как личное оскорбление, а ведь в этом сборнике были глубоко личные стихи о нем и ей:

… В ремешках пенал и книги были,

Возвращалась я домой из школы.

Эти липы, верно, не забыли

Нашу встречу, мальчик мой веселый.

Только ставши лебедем надменным,

Изменился серый лебеденок . . .

И хотя чета уехала в Слепнево, подальше от Адамович, это не спасло их от самого крупного конфликта – Анна нашла письма от Татьяны, тайком читала их «всю ночь до утра», после чего Гумилев предложил ей развод и уехал к Татьяне в Вильно. Анна уехала в Киев. 

Месяц супруги не общались, и лишь в июле, они, независимо друг от друга написали «примирительные» письма, а затем и любовные, но второго письма Гумилев не успел получить. Началась Первая мировая война. Для примирения у них была одна ночь.

…Тот август, как желтое пламя,

Пробившееся сквозь дым,

Тот август поднялся над нами,

Как огненный серафим…

1915 год принес много горечи – война, фронт, лазарет (воспаление легких и подозрение на туберкулез), отчисление из университета за неуплату, разрыв с женой. Последнего могло бы и не быть, если бы в декабре Гумилев по настоянию Адамович не посвятил ей книгу – «Колчан – «на прощанье». Это посвящение вызвало сильнейший резонанс в литературных кругах Петрограда, ссору с М. Л. Лозинским, державшим корректуру, а Анна сочла данный поступок предательством. Отныне она не считала себя чем-то обязанной «изменнику», она была свободной от всех личных обязательств. 

В 1916 году Гумилев вновь оказался в Царскосельском дворцовом лазарете, где был представлен Великим Княжнам, работавшим в нем в качестве сестер милосердия. Но сырой Петроградский климат не мог способствовать выздоровлению, и летом он был направлен в санаторий в Ялту, по дороге в который заехал в Слепнево к жене и сыну. Но прием был холодным, и в октябре у Гумилева уже была новая невеста – Л. М. Рейснер, однако Николай еще надеялся на примирение с женой, и в декабре предпринял последнюю безуспешную попытку. Последнюю, ибо 29 апреля 1918 года Анна Андреевна попросила дать ей официальный развод. 

В тот день между Николаем и Анной произошел следующий разговор: «Он страшно побледнел и сказал: “Пожалуйста...” Не просил ни остаться, ни расспрашивал даже. Спросил только: “Ты выйдешь замуж? Ты любишь?” А<нна> А<ндреевна> ответила: “Да”.  - “Кто же он?”  - “Шилейко”. Николай Степанович не поверил: “Не может быть. Ты скрываешь, я не верю, что это Шилейко”». Оба - и Анна, и Николай – вспоминали то лето как невыносимо тяжелое.

Гумилев оставил следующие воспоминания: «До сих пор не понимаю, почему Анна Андреевна заявила мне, что хочет развестись со мной, что она решила выйти замуж за Шилейко. Ведь я ничем не мешал ей, ничем не стеснял. Меня - я другого выражения не нахожу - как громом поразило. Но я овладел собой. Я даже мог заставить себя улыбнуться. Я сказал: “Я очень рад, Аня, что ты первая предлагаешь развестись. Я не решался сказать тебе. Я тоже хочу жениться... - я сделал паузу, - на ком, о Господи?.. Чье имя назвать? - Но сейчас же я нашелся: - На Анне Николаевне Энгельгардт, - уверенно произнес я. - Да, я очень рад. - И я поцеловал ее руку. - Поздравляю, хотя твой выбор не кажется мне удачным. Я плохой муж, не спорю. Но Шилейко в мужья вообще не годится. Катастрофа, а не муж”. И гордый тем, что мне так ловко удалось отпарировать удар, я отправился на Эртелев переулок делать предложение Анне Энгельгардт, - в ее согласии я был заранее уверен. <...>Когда я без предупреждения <...> явился на квартиру профессора Энгельгардта, Аня была дома. Она, как всегда, мне очень обрадовалась. Я тут же, не тратя лишних слов, объявил ей о своем намерении жениться на ней. И как можно скорее! Она всплеснула руками, упала на колени и заплакала: “Нет. Я не достойна такого счастья!”».

Но все равно, 23 июня, в Бежецке, когда Николай приехал туда навестить семью, глядя, как Лев разбирает игрушки, он обратился к Анне: «Зачем ты все это выдумала?».

5 августа 1918 года был оформлен официальный развод. 

На этом история семейной жизни Анны и Николая закончилась, но не закончилась история их человеческих отношений. Они продолжали общаться, выступали вместе на «Вечерах поэтов» в «Доме литераторов», именно Гумилев рассказал Анне о смерти ее брата, Андрея. Именно в тот вечер, Анна предсказала трагическую смерть Николаю, когда он спускался по «черной» винтовой лестнице: «По такой лестнице только на казнь ходить!».

Гумилев был расстрелян в ночь с 24 на 25 августа у порохового склада близ Ржевского полигона в районе поселка Бернгардовка по обвинению в контрреволюционном заговоре. Место захоронения известно лишь приблизительно.

После смерти Николая Гумилева, Анна, не состоявшаяся Беатриче при его жизни, стала для него идеальной супругой – хлопотала об издании его трудов, хранила рукописи и посвящала ему свои стихи.

…Еще не раз вы вспомните меня

И весь мой мир волнующий и странный,

Нелепый мир из песен и огня,

Но меж других единый необманный. 

Он мог стать Вашим тоже, но не стал.

Его Вам мало было или много,

Должно быть, плохо я стихи писал

И Вас неправедно просил у Бога…

Светлана Волкова