DAILY Книга: Герман Гессе. Нарцисс и Златоуст

«Натуры, подобные твоей, наделенные сильными и нежными чувствами, одухотворенные, мечтательные, полные поэзии и любви, почти всегда превосходят нас, людей духа. У вас материнское происхождение, вы живете полной жизнью, вам дана сила любви и способность к сопереживанию. Вам принадлежит полнота жизни; сок плодов, сады любви, прекрасное царство искусства — все это ваше. Ваша родина — земля, наша родина — идея. Ваша опасность в том, чтобы не утонуть в мире чувств, наша — чтобы не задохнуться в лишенном воздуха пространстве. Ты художник, я мыслитель. Ты спишь на груди матери, я бодрствую в пустыне. Мне светит солнце, тебе светят луна и звезды, твои мечты — о девушках, мои — о юношах…»

«Нарцисс и Златоуст»

Сказочный созерцатель, строптивый обитатель монастырских приютов и бесприютный скитатель зеленых долин, смоченных влажным воздухом свободы.

Поток текста Гессе похож на глоток чистой прохладной воды в знойный день. Когда Цельсий ползет за тридцать, одежда прилипает к горячей коже, которая напрасно тщится охладить себя, тогда возникают желания, плавящиеся в раскаленном воздухе. Как мираж видишь, как с блаженством, нежданным уверованием в бога и несомненным признанием существования рая на земле, ты погружаешься в прозрачную толщу холодной речки. Чтение Гессе ?—?это такая речка, которая возникает из ниоткуда и дарует очищение от городской пыли, покрывшей губы, глаза и пальцы. Ты лежишь на спине, а река несет тебя в неведомые дали. Тихо. Все, что ты когда-то знал, теряет значение: кто ты, откуда пришел и куда идешь…

Открывая книги Германа Гессе, сложно представить, что этот художник жил в XX веке, исполненном благами цивилизации, войнами, распрями, кинематографом, фашизмом…Он черпает свои образы из голубых швейцарских озер, его сердце выковано из твердых пород высоких гор. Только такое сердце может создать историю обретения идентичности юного и самоотверженного монаха. У этой истории нет времени, она вне его: она произошла в доисторические времена, она продолжала свой ход во время расцвета аббатств и церковнослужителей, она идет сейчас, где-то в забытых богом городках, она произойдет в далеком будущем, когда человечество исчерпает самое себя и изживет в себе все человеческое.

Златоуст. Кто бы смог назвать злого, склочного, себялюбивого и не пренебрегающего бесчисленными половыми связями без обязательств человека высокодуховным, несущим в себе тайну вселенского мироздания? В каком бреду такое только возможно вообразить? Но окунаясь все глубже в страницы книги, гармоничное сочетание напрочь отрицающих друг друга качеств обрастает немыслимым правдоподобием. Этот человек неудобен своей противоестественностью. Все-таки ненависть за его безоглядное распутство и самозабвенное пренебрежение чувствами неравнодушных к нему людей перемежается с восхищением его свободолюбием и тонким восприятием окружающего.

Еще один момент, освещенный в книге, лишающий покоя и сна на многие ночи вперед?— это отношение к смерти. Самая первая сцена, где наивного читателя пускают дом, полный покойников, умерших несколько часов назад от чумы, холодит кровь. Старушка, от которой к окну уже тянутся блестящие нити паутины, маленький мальчик, застигнутый смертью на пороге дома, девочка-подросток, тесно прижавшаяся к своей матери и отец, на соседней кровати, — дом мертвецов, открывший самую глубокую истину жизни. Да, мы много читали и смотрели про эту страшную болезнь, стирающую с земли целые города. Да, тяжело представить себе, как люди встречали неминуемую смерть своих детей, матерей, отцов, знакомых, свою собственную.

Но как относиться к Златоусту, без тени преувеличения гениального персонажа Гессе, как относиться к его темному, больному, страшному восторгу, которому он предается при виде сотен трупов. Трупная вонь, повсеместное страдание переплетаются с пиром, буйным ликованием, восхищением. Чудовищное зрелище настолько завораживает своим величием, что от него невозможно отвести взгляд. И хочется смотреть во все глаза, пропитать свою душу этим зрелищем, сознанием своей слабости и незначительности. Восторг смерти. Потому что смерть, равно как и жизнь?—?неотъемлемая часть человека, это тайна, которую ему не дано постичь, это происходит где-то вне, над, мета-…

Кудесник Гессе, почти невидимую грань он рисует между некрофилией и философией, балансирование на которой пугает и притягивает. В эту книгу падаешь. Живешь себя, как ни в чем ни бывало, и вдруг?—?Гессе. Проникновение в глубинные первоистоки дарует Знание, но оно же отнимет покой и причинит боль. Безусловно, в конце концов ты выберешься на поверхность и проследуешь дальше своим путем, но ты уже никогда не станешь прежним. Покалеченный, умудренный, отравленный.

«Ведь всякая жизнь обогащается и расцветает благодаря раздвоенности и разладу. Что значили бы рассудок и трезвый расчет, не будь на свете упоения, что значило бы чувственное наслаждение, не стой за ним смерть, и что значила бы любовь без вечной непримиримой вражды полов?»

Анна Иоки