Остались только перья («Щегол» реж. Джон Краули)

С 12 сентября в российском прокате «Щегол» – долгожданная экранизация одноименного романа Донны Тартт, продержавшегося более 30 недель подряд в списке бестселлеров The New York Times и обеспечившего автора Пулитцеровской премией за художественную книгу 2014 года.

Роман «Щегол» можно без зазрения совести назвать поколенческим. Захватившая весь мир история Тео Декера, потерявшего маму во время взрыва в галерее искусств, и картины с изображением крохотной птички определенно реализовала такую задачу литературы, как единение читателей и формирование общего культурного опыта. Нельзя сказать, что «Щегол» – книга настолько же популярная и известная, как «Гарри Поттер» или те же «Сумерки», однако год назад не встретить в метро или маршрутке читателя, держащего в руках увесистую книгу, обложку которой украшала картинка с щеглом, было просто невозможно.

Тем не менее, экранизация Джона Краули ожиданий поклонников романа Тартт вряд ли оправдает и уж точно не станет обладательницей никаких премий. Два с половиной часа бестолковых диалогов (студенты 3 курса сценарного факультета и то лучше напишут), до смешного пафосных заглядываний друг другу в глаза и абсолютной картонности персонажей удовлетворят лишь ярых поклонников Энсела Элгорта. Ну или тех, кто готов смотреть что угодно, если там хотя бы на несколько минут появится Сара Полсон. Печально, но ни она, ни Джеффри Райт, ни потрясающая Николь Кидман в роли матери Тео (от ее полного слез взгляда мурашки по коже) не спасают ситуацию. Тонущий корабль им вытащить на поверхность не удается. И что самое обидное, даже операторская работа легендарного Ричарда Дикинса («Чтец», «Бегущий по лезвию 2049») не смогла стряхнуть с «Щегла» налета абсолютной вторичности.

Перепархивающий от мелодрамы к криминальному детективу, подростковой драме и чуть ли не к комедии «Щегол» самому себе подрезает крылья: все-таки сначала нужно научиться с гордостью носить собственное оперение, а уже потом думать о смене костюма. Поэтому его жанровая неопределенность, равно как и нелинейное (скорее даже пьяное) повествование только усугубили и без того плачевную ситуацию.

Глотком свежего воздуха среди духоты этой попросту скучной картины стал Финн Вулфард («Очень странные дела», «Оно»), с каждым появлением которого на экране по залу прокатывались волны искреннего смеха. Украинский подросток Борис получился из него ярким и крайне забавным, но все-таки над акцентом парню стоило бы поработать подольше: «на здоровье!» необходимо произносить с достоинством, а этому за несколько занятий не научишь.

Можно отметить и красивейшей саундтрек, написанный молодым американским кинокомпозитором Тревором Гурекисом. Но, к сожалению, его пронзительные клавишные композиции, которые не раз возникают на фоне двух с половиной часового безобразия, звучат скорее реквиемом «Щеглу», а не одой, как хотелось бы.

Иван Дмитриев