«Последняя «Новая Волна»: 10 фильмов для знакомства с австралийским кино

 

«Наша страна совсем молодая, ей всего двести лет, причем недавно она была колонией для преступников, которую европейцы обустроили так далеко от Старого Света, как только могли. Вместе с тем именно в Австралии существует самая древняя культура в мире — я говорю об аборигенах, кочевниках пустыни, традициям которых около 45 000 лет. А может, и вдвое больше. Австралия — это гигантская пустыня и некоторое количество лесов в прибрежной полосе; дикие животные, которые не водятся больше нигде. Да и люди у нас уникальные. При этом на нашей земле никогда не было войн — хотя европейцы уничтожали аборигенов. Тем не менее главной битвой для австралийцев всегда было противостояние с природой: пустыней, пожарами, дождями. Одинокий человек посреди бескрайней пустыни — это и есть австралиец. Это и есть Безумный Макс».

(Джордж Миллер, из интервью)

Введение

Можно сказать, что до 1971 года о существовании в Австралии кинематографа знали только сами австралийцы. Австралийские фильмы почти не демонстрировались за рубежом, не принимали участия в международных фестивалях и не собирали больших денег в прокате. Сама отрасль кинопроизводства долгое время пребывала в глубоком застое – и это несмотря на то, что кино на Зеленом континенте появилось одновременно со всем миром – в 1896 году, а в первое десятилетие XX века выпускалось порядка десяти фильмов в год.

Всё изменилось только на излёте бурных 60-х, когда в 1969 году новое правительство страны во главе с премьер-министром Джоном Готорном решило отменить цензурные ограничения и оказать полномасштабную поддержку кинематографии на государственном уровне. Это событие счастливо совпало с ростом национального самосознания и большим количеством режиссёров, работавших на телевидении, которые мечтали попробовать свои силы в полном метре.

Так на кинокарте мира появилась новая точка притяжения для зрителей и родилось абсолютно новое и ни на что не похожее кино – такое же дикое, необычное и разнообразное, как сама природа пятого континента.

«Опасное пробуждение» («Awake in Fright», реж. Тед Котчефф, 1971)

  

Главные темы австралийского кино были заявлены уже в первом фильме, пробившем многолетнюю стену отчуждения и в 1971 году оказавшемся на Каннском кинофестивале. Провинциальные комплексы и ощущение оторванности от всего остального мира, жесткие и болезненные отношения человека с окружающей природой, дикая необузданность персонажей – всё это с лихвой можно найти в бескомпромиссном дебюте канадца Теда Котчеффа (будущего режиссёра «Рэмбо: Первая кровь») по роману Кеннета Кука.

Школьный учитель Джон Грант с внешностью Грегори Пека (или Питера О`Тула – кому как больше нравится) отчаянно хочет вырваться из кабалы преподавания и едет в Сидней, чтобы провести рождественские каникулы на пляже вместе со своей девушкой. Казалось бы, что может пойти не так? Однако по пути он останавливается в городке с диковатым названием Бунданябба и оказывается не в состоянии устоять перед агрессивным гостеприимством местных жителей. Потеряв сперва деньги (будь проклята игра в орлянку!), а затем и человеческое достоинство, он пройдет все стадии разложения личности и достигнет той степени морально-нравственного падения, после которой уже не сможет подняться.

Хлёсткие и афористичные диалоги, сюрреалистический абсурд в духе Бунюэля и жёсткая трезвость взгляда на человеческую природу; почти физическое ощущение сводящей с ума жары и удушающего похмелья – таким набором исходных данных австралийское кино заявило о себе всему миру. Гарантировать можно только одно: если вы посмотрите «Опасное пробуждение», то знаменитая сцена ночной охоты на кенгуру (её снимали во время реальной охоты) потом ещё долго будет преследовать вас в кошмарах.

«Обход» («Walkabout», реж. Николас Роуг, 1971)

  

Наверное, ни в одной другой картине визионерская сущность австралийского кинематографа не проявила себя так ярко, как во второй полнометражной работе ещё одного киноиммигранта - британца Николаса Роуга. История брата и сестры, волею случая оказавшихся посреди непроходимой пустыни, и мальчика-аборигена, проходящего обряд инициации, в поэтической и странной манере вскрывала главный конфликт страны – между коренным населением и белыми людьми – и доказывала трагическую невозможность их гармоничного сосуществования.

Необычные монтажные решения и завораживающие кадры этого фильма-странствия по австралийским пустошам, где не ступала нога цивилизации, поражают воображение и теперь. Роуг сам выступил оператором своей картины и показал природу чужой для него страны глазами не то духа, не то птицы, не то насекомого – одним словом, настолько впечатляюще, что и спустя почти полвека фильм смотрится как репортаж с другой планеты.

«Пикник у «Висячей Скалы» («Picnic at Hanging Rock», реж. Питер Уир, 1975) 

 

Визитная карточка австралийской «Новой волны» от её лучшего и самого известного режиссёра, «Пикник у «Висячей Скалы» без преувеличения может быть назван настоящим сеансом киноимпрессионизма, магией кино в чистом виде и одновременно – лучшим в истории фильмом без разгадки в конце. У загадочной ленты Питера Уира («Общество мёртвых поэтов», «Свидетель», «Шоу Трумана»), снятой по книге Джоан Линдси, по сути, нет главных и второстепенных героев, также как нет начала и конца. Есть только одно событие, которому предшествуют и за которым, словно круги на воде, следуют другие, ответные события, – как бы общая цепная реакция на него разных, совершенно непохожих между собой людей.

Это событие – мистическое и необъяснимое исчезновение молодых девушек и их наставницы в канун Дня Святого Валентина в самом начале XX века – и становится стержнем, вокруг которого строится медленное и тягуче атмосферное повествование на грани сна и яви, в некоторые моменты оказывающее совершенно гипнотическое воздействие. И зритель вместе с персонажами словно существует в некоем чужом и странном, манящем и пугающе живописном сне, который тревожит своим ожиданием и никак не может разрешиться.

«Мальчик и океан» (« Storm Boy», реж. Генри Сафран, 1976)

  

Образец семейного кино по-австралийски – почти экзистенциальная драма о взрослении десятилетнего мальчика на берегу океана в компании своего угрюмого отца, аборигена по прозвищу «Fingerbone» и белоснежного пеликана по кличке «Мистер Персиваль», которого он спас от жестоких охотников. Трогательное, пронзительное и неспешное кино о дружбе и верности, круговороте жизни и смерти и цикличности всего сущего. Вторая после «Обхода» заметная роль Дэвида Галпилила – актёра-талисмана австралийского кино, происходящего из рода настоящих аборигенов. В прошлом году вышел ремейк («Мой друг мистер Персиваль», 2019), но, как это часто бывает, он сильно уступает оригиналу. Ведь в фильме Генри Сафрана нет ничего лишнего: только штормовое небо, убогая хижина, океанские волны и взрослый мир где-то неподалеку.

«Площадка для игр Дьявола» («The Devil's Playground», реж. Фред Скеписи, 1976)

 

Ещё одна история взросления, но на этот раз – в стенах католической семинарии и уже гораздо более жёсткая и суровая. Тому Аллену что-то около тринадцати, и своим призванием мальчик считает служение Богу. Однако в том заведении, где он оказался, царит сплошное лицемерие и унижение, а в основе нравственного воспитания лежит борьба со своим телом и подавление всех физиологических инстинктов. Пытаясь разобраться в себе и своих проблемах, герой постепенно разочаровывается в вере и приходит к тому, что настоящая жизнь может существовать только за пределами церкви.

Фильм классика австралийского кино Фреда Скеписи («Крик во тьме», «Шесть степеней отчуждения») можно назвать социологическим исследованием на тему того, насколько вообще церковное воспитание противоестественно человеческой природе. Сильно нашумевший в своё время (надо думать, не в последнюю очередь из-за сцены взаимной подростковой мастурбации), он заставил австралийцев вновь заговорить о недостатках, существующих в системе католического образования, и в очередной раз показал, где следует искать причины сексуальных скандалов, сотрясающих Ватикан и его отделения по всему миру.

«Последняя волна» («The Last Wave», реж. Питер Уир, 1977)



Потрясающий мистический триллер от создателя «Пикника у «Висячей Скалы», насыщенный сложной образной символикой, после которого уже ни у кого не осталось сомнений в выдающемся режиссёрском даровании Питера Уира и его мастерстве в создании загадочной атмосферы. В главных ролях: будущая звезда «Поющих в терновнике» Ричард Чемберлен и – уже третий раз в этом списке – Галпилил. За камерой – лучший австралийский оператор Рассел Бойд, будущий лауреат "Оскара" за фильм «Хозяин морей: на краю Земли».

Представьте, что человечество находится на грани вселенской катастрофы и не подозревает об этом. Адвоката из Сиднея Дэвида Бёртона преследуют странные видения, в которых он видит то ли далекое прошлое, то ли ближайшее будущее. Природа сходит с ума: с неба идёт черный дождь с градом и падают лягушки; всюду мерещатся странные знаки, предупреждающие о наступлении конца света. Может быть, осталось уже совсем недолго до Последней Волны, которая смоет всё живое на земле. И можно ли остановить её?

Как рассказывал сам Питер Уир, идея фильма родилась в его голове во время осмотра римских развалин в Тунисе, когда он сперва почувствовал, что вот-вот должен что-то найти, а затем и вправду обнаружил у себя под ногами обломок древней скульптуры. Пытаясь осознать это странное ощущение, он и придумал главного героя своей картины – проводника между сакральным миром духов и миром людей, который, как и все аборигены, подвластен закону «Времени сновидений» – вечному возвращению души к местам своих предков.

«Долгий уик-энд» («Long Weekend», реж. Колин Эгглстон, 1978)

 

Сверхъестественное начало, управляющее дикой природой, становится главной действующей силой и в одном из любимых фильмов фаната австралийского кино Квентина Тарантино – эко-хорроре «Долгий уик-энд». В нём супружеская пара на грани развода отправляется на берег океана, и, естественно, ничем хорошим эта поездка не заканчивается; постоянные ссоры и взаимные упреки вместе с потребительским отношением к окружающей среде приводят к тому, что природа даёт чужакам отпор.

Отчасти выполненный в популярном тогда киножанре, эксплуатирующем красоты местной натуры и вообще – национальную специфику (так называемый «озплотейшн»), фильм Колина Эгглстона на деле оказывается умнее и интереснее того лихого низкобюджетного трэша, которого немало снималось в то время. И при желании в нём можно увидеть не только христианскую и языческую символику, но ещё и прототип будущих фильмов об опасности уединения супругов в безлюдной местности – таких, как, например «Мертвый штиль» Филипа Нойса или «Антихрист» Ларса фон Триера. В конце концов, кто вообще сказал, что двоим в дикой природе должно быть уютно?

«Песнь Джимми Блэксмита» («The Chant of Jimmie Blacksmith», реж. Фред Скеписи, 1978)

 

Жестокая и трагическая баллада Фреда Скеписи об аборигене-полукровке, воспитанном белым миссионером – пример исторического экскурса в недавнее прошлое страны, густо замешанное на крови и насилии. Джимми Блэксмит, сама фамилия которого отражает всю противоречивость его положения (типично ирландский «Смит», но при этом «чёрный»), отчаянно хочет быть как все белые, строит чужие заборы, и изо всех сил пытается притворяться джентльменом. И какое-то время это ему даже удаётся, но потом происходит страшное событие, после которого исчезают все шансы Джимми на нормальную жизнь.

Местами даже чересчур прямолинейное, кино Скеписи крайне важно для Австралии, потому что в нём вслух проговариваются те болезненные темы и проблемы ассимиляции коренного населения, которые до сих пор волнуют общество. Смешивая жанры в диапазоне от остросоциальной драмы до приключенческого вестерна, Скеписи добивается полного сопереживания своему герою и пытается взглянуть на ситуацию с разных сторон. Интересно, что в основе ленты лежит реальная история аборигена, ставшего жестоким убийцей белых людей. И «Песнь Джимми Блэксмита» занимает своё значимое и почётное место в ряду фильмов о расовых конфликтах на австралийской земле, где-то на полпути от «Джедды» (1955) Чарльза Човела к «Сладостному краю» (2018) Уорвика Торнтона.

«Моя блестящая карьера» («My Brilliant Career», реж. Джиллиан Армстронг, 1979)

 

Однако не стоит думать, что в Австралии 1970-х снимали только что-то из ряда вон выходящее. Замечательный дебют Джиллиан Армстронг («Маленькие женщины», «Шарлотта Грей») по одноименному автобиографическому роману писательницы Майлз Франклин – пример чистейшей воды костюмной мелодрамы (пусть и с легкой примесью феминистских идей). Этот красивейший фильм рассказывает историю молодой и своенравной девушки Сибиллы Мелвин, мечтающей посвятить себя литературе и искусству и прославиться на весь мир. Однако пока что она прозябает в австралийской глуши, и звуки её игры на пианино то и дело заглушаются мычанием коров за окном.

Универсальный сюжет о поиске своего предназначения в жизни и женской судьбе в XIX веке, несмотря на местную специфику, оказался одинаково понятен и в Америке, и в Европе: сперва картина была представлена в основном конкурсе Каннского фестиваля, а затем отмечена на "Оскаре" и "Золотом глобусе". Кроме того, ценность фильма Армстронг для национального кинематографа ещё и в том, что он запустил карьеры двух будущих звёзд, исполнителей главных ролей Сэма Нила и блистательной Джуди Дэвис.

«Безумный Макс» («Mad Max», реж. Джордж Миллер, 1979)

 

Один из самых взрывных дебютов в истории кино, который раз и навсегда поменял правила игры в экшн-жанре и породил небывалую волну подражаний по всему миру, – снятый за 350 000 австралийских долларов первый «Безумный Макс» и сегодня смотрится по-настоящему круто. Но круче всего то, что бывшему врачу скорой помощи Джорджу Миллеру удалось совершить невероятное дважды. Сперва снять зрелищный фантастический фильм о погонях и взрывах с ограниченным бюджетом, попутно открыв несколько новых приемов съёмки и монтажа. А затем, спустя тридцать с лишним лет переплюнуть самого себя и уже за несравненно бόльшие деньги сделать его авторский ремейк, который оказался ещё круче (само собой, речь о «Дороге ярости»). История съемок «Безумного Макса» уже давно обросла легендами, а сама франшиза стала культовой, но тогда, в 1979 году мало кто был уверен в успехе. Спустя почти пятьдесят лет можно с уверенностью сказать, что если бы этот фильм не увидел свет, не было бы ни карьеры Мела Гибсона, ни компьютерных игр в жанре постапокалипсиса.

Сугубо жанровый дебют Миллера, ярче всего отразивший автомобильную манию австралийцев, совпал с концом 70-х и, по сути, подвел черту под австралийской «Новой Волной» (хотя на этот счёт есть разные мнения). В следующем десятилетии киноиндустрия Зеленого континента более-менее встанет на ноги, режиссёры станут снимать гораздо больше фильмов, и среди них тоже можно отыскать настоящие шедевры. Но той вызывающей свежести и отчаянной оригинальности, какая была в 70-х, уже не будет.

Иван Цуркан