Разум и чувства роботов («Чужой: Завет», реж. Ридли Скотт)

Космический корабль «Завет» с командой, двумя тысячами колонистов в анабиозе и трудолюбивым андроидом Уолтером (Майкл Фассбендер) летит к далекой планете. Но из-за неполадок экипаж корабля был разбужен раньше установленного срока. С этого и начались серьезные неприятности. Капсула капитана оказалась неисправной, и персонаж Джеймса Франко, не успев проявить свои лидерские качества, нелепо и трагически погибает. Его должность переходит религиозному фанатику (Билли Крудап), не столько переживающему за людей, сколько стремящемуся добиться беспрекословного подчинения членов команды. А когда у руля стоит человек с уязвленным самолюбием, хорошего от поездки ждать не приходится. Особенно, если за лидерство ему приходится сражаться с женой погибшего начальника (Кэтрин Уотерстон). Случайно перехваченное послание с подачи новоявленного капитана, заискивающего перед командой, приводит путников на неизведанную планету, где их уже поджидает робот Дэвид (Майкл Фассбендер).

«Чужой: Завет» – сиквел «Прометея» (2012) Ридли Скотта. Новая глава в философско-религиозном опусе с неугомонными ксеноморфами переносит зрителя на планету Создателей, но фокусируется вовсе не на таинственных творцах человечества. Режиссер рассказывает, как Чужие приобрели знакомые фанатам хоррора очертания. И в его сказ о появлении монстров вновь вкрадывается мотив интеллектуального превосходства роботов над людьми и вопрос о свободе воли искусственного разума.

Уже в «Прометее» Дэвид приступил к генетическим экспериментам, в «Чужом: Завет» его опыты приобрели поистине пугающий размах. Смерть Вэйланда (Гай Пирс), человека, создавшего любопытного андроида, развязала ему руки. Без программиста робот с «Прометея» обретает эквивалент желанной «свободы». Вот только может ли он стать свободным и испытывать эмоции – еще вопрос.

В «Бегущем по лезвию» Ридли Скотт проникновенно живописал страдания репликантов. Превосходившие интеллектуально и физически своих создателей продукты биоинженерии были обделены эмоциями, точнее, ограниченная четырьмя годами жизнь не предоставляла им возможности совладать с эмоциональной составляющей. Но вопрос «возможна ли постановка знака равенства между эмоциональным миром копий человека и их создателей» в фильме, по крайней мере, не выводился на передний план и не становился основным мотивом.

В новой картине режиссер сталкивает две модификации искусственного интеллекта, Уолтера и Дэвида, и наблюдает за тем, как слова «любовь», «долг» искажаются в устах распоясавшейся машины. И это искажение – кинематографически впечатляющая мутация смысла обыденного словаря. То, что Дэвид и Уолтер облачены в человеческую оболочку, вовсе не говорит о схожести «разума» и «чувств» андроидов и оказавшихся неподалеку людей, хоть притягательность Фассбендера и заставляет вписывать в синтетические тела его героев хоть какую-то мораль.

Контакт двух моделей робототехники – драматургическая и философская изюминка фильма, мягко отодвигающая в сторону мотив богоискания из «Прометея» и аппетит ксеноморфов. Связь и различия двух эволюционно разнящихся андроидов разбавляют канонически забавные доверчивость и безрассудство землян на неизвестных, но визуально соблазнительных планетах. Пешие походы без скафандров и баллонов с кислородом, доставка подхватившего инопланетную заразу товарища на борт, наивное разглядывание мясистых кувшинок по просьбе нового знакомого, не вызывающего доверия, – Ридли Скотт порой так ироничен. В лице команды с «Завета» он предоставил Чужим уютное нутро, из которого можно эффектно вырваться наружу, чтобы вдоволь наиграться с оставшимися игрушками.

Елена Громова