Нужен ли читателю и автору посредник: формирование литературного редактирования

Образ редактора плотно вошёл в современную массовую культуру. Во многих фильмах, в которых писатель уезжает за город в поисках вдохновения, появляется и сотрудник издательства, требующий написать книгу в срок. Тем не менее, одно дело заниматься организационными вопросами: следить, чтобы текст был получен вовремя, а художники, корректоры и рекламщики качественно выполнили свою работу и совсем другое — литературная правка текста. Имеет ли право редактор «залезать» в чужую работу и исправлять её? Не окажется ли любая посторонняя оценка речевых средств слишком субъективной? Среди самих писателей мнения на этот счёт расходятся. Сергей Довлатов в сборнике рассказов «Наши» пишет: «Я думаю, моя тётка была хорошим редактором. Так мне говорили писатели, которых она редактировала. Хотя я не совсем понимаю, зачем редактор нужен вообще. Если писатель хороший, редактор вроде бы не требуется. Если плохой, то редактор его не спасёт. По-моему, это совершенно ясно». Довлатов считал, что даже опечатки нужно корректировать только с согласия автора, а пунктуацию и вовсе оставлять без изменений. Иной точки зрения придерживался писатель из другого века — Николай Васильевич Гоголь. Своему другу и редактору Прокоповичу он пишет следующее: «При корректуре второго тома прошу действовать как можно самоуправней и полновластней: в Тарасе Бульбе много есть погрешностей писца. Он часто любит букву и; где она не у места, там её выбрось. В двух-трёх местах я заметил плохую грамматику и почти полное отсутствие смысла. Пожалуйста, поправь везде с такой же свободою, как ты переправляешь тетради своих учеников. Если где частое повторение одного и того же оборота периодов, дай им другой, и никак не сомневайся и не задумывайся, будет ли хорошо, — всё будет хорошо». 

Как ни странно, потребность в литературной обработке возникла ещё до появления печатных изданий: нужно было переводить византийские оригиналы христианских рукописных книг. Дословный перевод, разумеется, не подходил, так как текст должен был стать понятным, а не просто воспроизведённым наиболее близко к оригиналу. Самые ранние книги — рукописи на пергаменте, а первым шрифтом стал устав: геометрически правильные, ровные буквы, без наклона и пробелов между словами. Постепенно стали переводить и светские произведения. Тут уже переводчики совсем не боялись отходить от исходного текста. В византийской поэме «Дигенис Акрит», например, появились сравнения «яко дюжий сокол» и «яко доброй жнец траву сечет», хотя аналогов в оригинале не было. Однако вне зависимости от того требовался перевод или книга просто дублировалась, переписчик всегда вносил свои изменения. Это могли быть как случайные ошибки, так и обширные комментарии. В них переписчики, как правило, рассказывали о своём отношении к тексту, а некоторые даже жаловались на трудности  своего дела. Что-то от себя можно было добавить и в послесловии, например, одна из дошедших до нас рукописей заканчивается так: «Слава съвръшителю богу нашему, а писал сию книгу многогрешный во иноцех Васиан пореклу Дракула, а замышлением и повелением господина старца Дософеа лета 704».

Однако первым объектом для изучения работы редактора считается издание «Апостол» первопечатника Ивана Фёдорова.   Книга состояла из фрагментов Нового Завета. Рукописные варианты «Апостола» много веков использовались для богослужений в церкви.  Работа над печатным изданием длилась около 10 лет. Фёдоров подходил к изданию очень тщательно, текст сверялся с несколькими рукописными источниками.  Он исключил иностранные слова, заменил 4 архаизма и исправил отдельные грамматические формы в издании. Текст книги набран в две краски (заглавные буквы выделены красным цветом), распространённым в то время полууставом. По сравнению с уставом, на котором писались старые книги,  шрифт стал мельче и округлее.  

В XVII веке книгопечатное дело активно развивалось. Издание книг строго контролировалось государством и церковью. Перед началом печати служился молебен. Корректирование текста поручили  справщикам. Людей на эту должность назначал сам царь. Справщики часто не разбирались в сути предмета и не знали иностранных языков. Многие из них не только не могли устранить допущенные автором недочёты, но и сами добавляли ошибок в книгу. Церковь была недовольна, и редактирование поручили "духовным и мудрым старцам", группе священнослужителей,  которым «подлинно известно книжное учение и потому, что они и грамматику, и риторику знают». Священнослужители работали около полутора лет, исправили "Требник" и другие богословские книги. Однако поправки не были приняты, а сам "редакционный отдел" судили как еретиков. Сначала их приговорили к заточению, но спустя год "редакторам" удалось защитить свои правки,  указать противникам на невежество, и они были полностью оправданы. В дальнейшем работу по корректированию текста выполняли, как церковные, так и светские люди, был организован Московский печатный двор с большим количеством сотрудников. В книгоиздательском деле происходили изменения. К концу века у  художественной литературы стали появляться авторы, до этого печатать их имена было не принято. Также в XVII веке начали формироваться учебные книги, как тип издания. Они наконец-то отделились от церковных. Ранее учить грамоту считалось необходимым, прежде всего для того, чтобы читать религиозную литературу, теперь же это умение становилось ценным само по себе. Типографии стали выпускать различные "Грамматики", "Азбуки", "Буквари". Некоторые из этих серьёзно повлияли на изучение языка в дальнейшем. Например, терминология из "Грамматики" Быстрицкого ("местоимение", "междометие", "действительный залог") используется и сейчас.

В XVIII веке религиозной литературы выпускалось гораздо меньше, чем в прошлые века. Не пользовалась популярностью и художественная литература.  Восприятие  становилось реалистичным, а вымышленные образы мало кого привлекали. Людей интересовало развитие техники и научные исследования. При этом выпущенные книги касались, чаще всего, практической области науки. Большое влияние на развитие редактирования  оказал Пётр I. Русский царь лично контролировал выпуск новых изданий, вносил пометки и исправления во многие рукописи. Судя по замечаниям на листах,  основным критерием оценки для него была точность фактов и полнота сведений. Кроме того, Пётр I провёл реформу русского языка: изъял буквы, которые дублировали одни и те же звуки, и ввёл в состав алфавита букву "э". Также он утвердил гражданский шрифт для печати светских книг. Целью этой реформы было приблизить облик русских печатных изданий к западноевропейским.  Общий вид книг, действительно, очень изменился. Гражданский шрифт занимал меньше места на странице, поэтому стало возможно изменить формат изданий.  Исчезла и двухцветная печать. У книг появился профессионально подготовленный аппарат: оглавление, предисловие, примечания, сноски,  таблицы, рисунки.  Издательская деятельность при Петре I приобрела такой размах, что понадобилось создавать целые редакторские коллективы, потому что выпуск книг в таком масштабе требовала четкой организации.

Благодаря таким исследователям, как А.Д. Кантемир, В.К. Тредиаковский, М.В. Ломоносов в XVIII веке складывается понятие русской языковой нормы, которое актуально и в наше время. Кантемир внёс свой вклад, сформулировав общие правила перевода. Отступления от исходного текста допустимы только тогда, когда говорится о незнакомых читателю предметах или на своём языке есть аналоги, которые более ёмко передают смысл. В остальных случаях нужно следовать первоисточнику, если текст поддаётся буквальному переводу. Также в его  работах мы впервые встречаем термины теории литературы: аллегория, критиковать, лирический, метафора, роман, эпическое стихотворение. Тредиаковский в этот же период написал первый научный труд по русской орфографии – «Разговор между чужестранным человеком и русским об орфографии старинной и новой и всем, что принадлежит к сей материи». Ломоносов структурировал русский язык, разработав теорию трёх штилей. До него наш язык представлял собой смесь различных элементов: исконно русских слов, церковнославянизмов, иностранных слов. Старинную лексику, включая некоторые анахронизмы, он отнёс к высокому штилю, а привычные просторечные слова составили низкий штиль. В среднем штиле была собрана разнообразная, относительно нейтральная лексика. Для каждой группы слов обозначил свои жанры. Используя высокий штиль можно написать оду или трагедию, средний подходил для сатиры и дружеских сочинений, а низкий штиль был рекомендован для незамысловатых песенок и басен. Принципы русской пунктуации сформулировал также  Ломоносов. Знаки препинания, писал он, нужно ставить «по силе разума, расположению и союзам».

Окончательно нормы русского языка были закреплены Петербургской академической типографией во второй четверти XVIII века. Для «исправления языка русского, сочинения грамматики и лексиконов», а также перевода на русский язык  было образовано «Российское собрание». 

Итак, появились критерии для оценки текста, но принципы работы редактора формировались ещё долго. Прежде всего, это касалось художественных произведений. Для анализа этого вида литературы были выделены особые критерии: единство содержания и формы, художественная правда, оригинальность авторской манеры, эмоциональная емкость и целостность. Однако руководствоваться ими намного сложнее, чем следовать орфографическим правилам. Редактор должен обратиться к своим чувствам, а не только к логическому мышлению, чтобы понять естественно ли звучит история, и сможет ли она взволновать читателя. Если человек, занимающий эту должность, не был способен правильно оценить текст, то из произведения вычёркивались яркие художественные детали, и текст становился безликим. Редактор мог впасть и в другую крайность и начать добавлять в эмоционально тяжёлый, лаконичный отрывок текста шаблонные средства выразительности. Если же с текстом работал профессионал своего дела, то он был способен довести начинающего автора до вершин мастерства (при условии, разумеется, что у писателя изначально был талант). Так, например, занимая должность редактора, В. Г. Короленко не одобрил первую работу Алексея Пешкова поэму "Песнь старого дуба". Однако на этом их общение не закончилось. Короленко стал его помощником и наставником будущего классика: помог ему найти своё направление (прозу) и способствовал публикации его первого хорошего произведения — рассказа "Челкаш", который позже вошёл в школьную программу.

Редактирование книг стало одной из  причин закрепления языковых норм. Кроме того, необходимость отбора произведений для печати привела к тому, что автор был вынужден совершенствовать свою работу, а графоманство зачастую и вовсе не доходило до читателя. Тем не менее, хотя теперь у нас есть методы оценки и исправления текста, всегда нужно помнить, что каждое произведение индивидуально и не обязательно должно вписываться в привычные каноны, иначе редактор может превратиться  из помощника писателя в обычного бюрократа.