«Ромео и Джульетта». Сакральный Шекспир на балетной сцене

«Первая же страница Шекспира, которую я прочитал, покорила меня на всю жизнь, а одолев первую его вещь, я стоял как слепорождённый, которому чудотворная рука вдруг даровала зрение!»

«Ко дню Шекспира», В.А.Гёте.

Трудно избавиться от соблазна прикоснуться к творению великого художника, приобщиться к нему, стать по возможности его частью. В пьесах великого мастера, как и в Библии, есть всё о каждом из нас, а, значит, его до конца времён будут изучать, трактовать и взращивать на этих произведениях следующие поколения.

Когда-то давно, в далёком 1938 году, в городе Брно состоялась премьера балета «Ромео и Джульетта», совместной работы композитора Сергея Прокофьева, театрального режиссёра Сергея Радлова и драматурга Адриана Пиотровского. Это был один из нередких случаев, когда цензура и общественное мнение сильно сказались на работе: изначально в планы создателей балета входило изменить шекспировскую трагическую концовку.

Строгость, с которой консервативные критики из газеты «Правда» смотрели на музыкальные эксперименты даже таких гигантов, как Шостакович, убедила авторов вернуться к классике. Впоследствии редакция 1935 года со счастливой развязкой будет восстановлена в США под руководством балетмейстера Марка Морриса.

По-настоящему классический балет «Ромео и Джульетта» прогремел лишь в 1940 году в Ленинградском театре оперы и балета им. С.М. Кирова, после долгих сомнений со стороны дирекции и даже передачи постановки Большому театру. Балет, подготовленный Леонидом Лавровским, произвёл настоящий фурор и даже был удостоен Сталинской премии.

Редакция 1940 года – это выдающаяся с точки зрения хореографии постановка. Возможность на ходу корректировать партитуру и либретто давала большой простор для фантазии.

Особенно занимательным получился «народный» танец Меркуцио, подчеркнувший жизнерадостность этого образа. Всеми узнаваемая мелодия, сопровождающая «танец рыцарей», возвращает нас в средневековье. Хореография основана на описаниях английского «танца с подушечкой» XVI века.

В роли Джульетты блистала Галина Уланова, сначала в паре с Ромео — Константином Сергеевым, затем, в 1946 году, его заменил Михаил Габович.

В 1954 году этот оригинальный вариант постановки был снят на плёнку, а через год состоялась премьера цветного фильма-балета «Ромео и Джульетта» производства киностудии Мосфильм. Режиссёрами выступили всё тот же Леонид Лавровский и Лео Арнштам. Во время съёмок в полной мере проявились драматические способности Галины Улановой, не перекрыв при этом талантливое исполнение партий. Уланова была блистательна, и это несмотря на «почтенный» для балерины возраст - 44 года!

С тех пор прошло немало лет, множество знаменитых балерин примерило на себя почти детское полупрозрачное платьице Джульетты – символ юности и невинности. На Наталии Бессмертновой в 1976 году оно смотрелось особенно хорошо. В паре с Михаилом Лавровским ей удалось пронести через всё действие тревогу, ожидание скорой и неизбежной гибели. Оно сквозило даже в самых жизнерадостных партиях, и немало способствовали этому великолепный грим и костюмы: пастельные тона на белоснежной коже, летящие, струящиеся ткани. Невозможность счастья, быстротечность жизни и несправедливость мира к первой, самой чистой любви — вот о чём рассказывали немые актёры.

Классические виды искусства стремятся быть авангардными, не отстать от жизни, и это не всегда плохо. Например, на родине Шекспира, в Великобритании, давно и весьма успешно трансформировали его пьесы в сценарии к современным фильмам, притом не изменяя ни единой реплики. Так появился, к примеру, мини-сериал «Шекспир на новый лад» 2005 года.

Из-за того, что англичанам удалось адаптировать Шекспира для XXI века, не испортив «священных» текстов, они, со свойственным им снобизмом, распознают и обличают любую халтуру.

Именно халтурой, к великому сожалению, назвали эксперименты великого Большого театра, которые были продемонстрированы в Лондоне в 2004 году. Хуже того, «дешёвка-полумьюзикл», «дохлая утка» и «хулиганская выходка» была заплёвана всеми британскими изданиями, а зрители освистывали артистов и уходили из зала. 

Забавно, что режиссёром этой скандальной постановки был их соотечественник – британец Д. Доннеллан. Руководство Большого сделало ставку на иностранца, но как-то не обратило внимание на то, что на гастроли у нас отправится балет, поставленный драматическим режиссёром. Сам Доннеллан не скрывал восторга: «В России всё возможно. Я никогда не смог бы сделать этого в Лондоне». И правда, в Лондоне к его ноу-хау отнеслись неодобрительно: «балерины без пуантов, сопровождение – не музыка, а Франкенштейн, от классической хореографии, впрочем, как и от Шекспира, осталось мало. Меркуцио в женском платье, Ромео, не танцующий, а бегающий по сцене, балкон из танцоров кордебалета, Джульетта – «королева диско», не говоря уже о «заголубленном» Тибальте».

Раду Поклитару, хореограф и бывший артист Большого, заявил, что их с Доннелланом задачей было «глубинно вскрыть Шекспира». Намерение благое, но «вскрытие» показало, что публика ещё не созрела для такого смелого зрелища.

Человеку, не интересующемуся балетом, довольно трудно представить себе, как вообще возможно поставить Шекспира без слов. Как опустить его меткие, необычайно тонкие и яркие реплики?

Постановка Прокофьева – это ответ на все вопросы. Композитору удалось своей музыкой, а Леониду Лавровскому любовью к танцу и мастерством балетмейстера рассказать историю, делая характеры как можно более выразительными. И всё равно остаётся простор для фантазии и экспериментов. А что до самого Шекспира – он притягателен и даже сакрален как со словами, так и без.

Елизавета Савостьянова