Михаил Дмитриев. Забытый поэт

Михаил Александрович Дмитриев (3 июня 1796 – 17 сентября 1866) – поэт, критик. Это человек пушкинского поколения. Такое определение его характеризует не в полной мере. Гораздо точнее: он принадлежит к одному из самых древних дворянских родов. Происходит от Рюрика в «28 колене», а от Мономаха – в 21-ом.

Его дядя – видный поэт эпохи классицизма, Иван Иванович Дмитриев. Именно он приютил своего племянника Мишу, когда у того умер отец, именно он обеспечил ему хорошее образование в Московском университете. Дядя выхлопотал для него чин камер-юнкера, который в то время давался только по милости Его Императорского Величества. К 1939 году Дмитриев был уже обер-прокурором московского отделения сената.

Как отмечает Ю.М. Лотман, мыслящая молодежь того времени не очень-то рвалась к выслуге, к приобретению чинов. Появилось разделение между службой и служением. Как писал А.С. Грибоедов: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». Это слова Чацского, к образу которого Дмитриев отнесся с неприятием. Для него в нем (образе) сошлись пошлость, глупость и мелочная критика устоев.

Для Дмитриева важна святость традиции, устремленность настоящего к прошлому. Все это сочетается в нем с едким сатирическим умом, предметом которого становятся как современники, так и потомки. Так, например, он оспаривает даже дядю, который, безусловно, является для него авторитетом. Если для дяди главное в человеке – это соблюдение условных правил приличия, то для Дмитриева – человек важен сам по себе. Важны мысли, чувства, порывы, то есть личность.

Так, Дмитриев пишет пародии на мистические баллады В.А. Жуковского. Которого ценит как поэта, но считает, что его произведения далеки от современности. Интересно то, что автор пародий зачитывает их пародируемому, и тот доволен: смеется, хвалит.

XIX век – это век возникновения литературных журналов и критики, чья родная сестра журналистика. Появляется читательский спрос как на литературу, так и на ее разборы, разносы и похвалы. Дмитриев регулярно публикуется в «Вестнике Европы». Там он резко отзывается на предисловие П.А. Вяземского к «Бахчисарайскому фонтану» А.С. Пушкина. Разгорается полемика, которая выливается в колкие эпиграммы как со стороны первого, так и со стороны второго. Эпиграммы сначала публикуются, потом передаются через общих друзей.

Современники не воспринимают Дмитриева в роли поэта. Вяземский же вообще называет его «лжедмитрием», намекая на то, что дядя соперника все же является крупным поэтом, а племянник не дотягивает.

Окончательно крест на карьере Дмитриева-стихотворца ставит В.Г. Белинский, который в статье «Русская литература в 1841 году» называет Ломоносова, Державина и Карамзина устаревшими. Дмитриев не может не отреагировать на такое осквернение дворянской культуры. Он пишет резкое стихотворение, в которой имя адресата проступает для современников куда как отчетливо. Оно заканчивается так:

Да, Россия властью вашей
Та же, что и до Петра;
Набивает брюхо кашей
И рыгает до утра. 

Что вам Пушкин? Ваши боги
Вам поют о старине
И печатают эклоги
У холопьев на спине.

Стихотворение это ярко характеризует позицию Дмитриева, который хочет высказываться. И неважно, одобряет его мнение, даже ближайшее, окружение или нет. Так, находясь в обществе славянофилов, он, принимая их позицию на счет сохранения традиций, выступает против отторжения реформ Петра I, который, по его мнению, избавил Русь от косности, варварства и задал ей иной, продуктивный, вектор развития.

Несмотря на свою убежденность в святости императорской власти, Дмитриев все же выносит неутешительный приговор российской государственной системе: «Везде правительство установлено для народа,  а у нас весь народ живет для правительства. Это такое уродство, какого не представляет история... За «казну» стоит власть и сила; за частного человека никто... Казна не признает никакой истины: для нее истина только то, что ей самой полезно и выгодно. И потому истина в России не существует».

Кирилл Сивков