«Не вечный для времен, я вечен для себя». Евгений Баратынский

Поэт пушкинской плеяды – Евгений Абрамович Баратынский запомнился современникам как умный, тихий и угрюмый человек. Многие сходились во мнении, что поэту не удалось передать словами вдохновляющие его мысли и волнующие видения.

Удостоенный признания при жизни, Баратынский не был счастлив одной лишь поэзией, он жадно искал смысл жизни. Мучившие его вопросы о жизни и смерти, Евгений Баратынский изливал в беседе, он чувствовал поэзию общения двух родственных душ.

Всю свою жизнь Баратынский безуспешно пытался соединить «надежду и волнение» и «безнадежность и покой». Пытаясь проникнуть в тайны жизни, он зарывался в книги и уже в юном возрасте вопрошал: «Не лучше ли быть счастливым невеждою, чем несчастным мудрецом?».

Воспитанный на романтизме, поэт стремился в высшие, небесные сферы. Его слог был возвышен и патетичен, он часто использовал архаичные слова и строил фразы вопреки законам грамматики, подчиняясь диктату особенного ритма.

Декабристы не раз осуждали Евгения Абрамовича за отсутствие интереса к реалиям жизни. Но Баратынский, по рождению польский дворянин, на самом деле, не принадлежал ни к одному сословию, он был свободен, как бывают свободны только дети и поэты.

Его занимали отношения между богом и человеком, а не отношения между людьми. Баратынский стремился понять природу зла и добра, его занимали падшие люди, перешедшие черту. В конце концов, поэт пришел к выводу, что зла и добра по отдельности не существует, что люди в одинаковой степени порочны и добродетельны.

Если человека назвать добрым, значит признать, что он в той же мере познал зло. Если человека назвать злым, значит признать, что он в той же мере познал добро. Нравственные люди ни злы и ни добры, они не существуют, не проявляются в этом мире, они спят в гробах, а не живут.

Баратынского называют диалектиком, он рассматривал явления с двух сторон и не приходил к единому выводу. Он находил, что каждый человека прав, что у каждого своя истина. В противоречии мира таится его непознаваемость одним человеком, лишь соединив в себе судьбы всех людей мира, можно понять великий замысел.

В конце жизни Баратынский устал задавать вопросы и пришел к мнению, что раз человек не способен постигнуть мир, ему остается только вера.

Баратынскому были присущи как холодный рассудок, так и пылкое воображение. Поэзия, вырывающаяся огнем из его души, горит в редких стихах, трепещет на языке, прочие стихи дышат размеренно, спокойно и холодно.

Баратынский без оглядки бросился навстречу миру, он желал страстной любви и горячей, верной дружбы, но друзья оказались корыстными, а светская любовь быстро пресытила поэта. Прочитав Шиллера, он организовал в Пажеском корпусе разбойничью шайку, прельщавшую его свободой от всего на свете.

Попавшись на краже, он был изгнан со службы. Расплачиваться за ошибки юности ему пришлось долго. Мучительно переживал поэт свой позор, борясь с соблазном разом оборвать мучения, покончив с собой.

Баратынский так и не смог избавиться от двойственности мира, любя одну женщину, он не мог думать о других соблазнах, поджидающих его за горизонтом. И видел в этом симптом человечности. Тех, людей, которые могут наслаждаться всю жизнь огнем одного очага, он считал недостаточно живыми, он думал, что они не знают настоящих, глубоких, раздирающих душу чувств.

Поэт сравнивал горные кручи Финляндии, где ему довелось служить, со своей жизнью, первой его половиной. Второй отрезок жизни, спокойный и степенный, когда он женился и изгнал из жизни веселых друзей, он сравнивал с русскими однообразными равнинами.

И хотя он верил или пытался верить, что ему удалось успокоиться, когда он стал рачительным хозяином и отцом девятерых детей, в стихах и письмах его нет-нет да промелькнет горение крови, жар чувств, сметающий с пути все условности.

Баратынский, пережив болезненную юность и мятежную молодость, женился на некрасивой, но утонченной женщине. Он достиг высот во многих делах, которыми ему приходилось заниматься: писал ли он прозу или критику, возводил ли он мельницу, вел ли бухгалтерию.

Он отчаянно стремился найти в жизни единственный верный путь, чтобы его драгоценная жизнь не пропала втуне, он измучился, иссох, его одолели мигрени, и поэт скоропостижно скончался, едва разменяв пятый десяток лет.

Баратынский не желал, чтобы его меняла жизнь, он хотел править своей судьбой, он так крепко держал вожжи, что с возрастом перестал обращать внимания на светскую жизнь и уединился в поместье вдали от суетной толпы. Он продолжил исследования своей души в частной жизни.

К сожалению, поэт стал писать реже и результаты его исследования так и остались тайной, известной лишь одному человеку. Баратынский считал, что смысл жизни не стоит искать извне, ключ к смыслу жизни хранится в самом человеке. Так зачем же разменивать свою душу на поклоны далеким потомкам и одобрительные кивки современникам?

Скобина Женя