Дневники Георгия Эфрона. Трагическая судьба гениального мальчика

Георгий Эфрон был единственный сыном Марины Цветаевой. Поэтесса звала его ласково «Мур». Он рос одаренный ребенком и  оставил после себя  наследие в виде дневников, которые в год выхода стали грандиозным событием для всех, кто интересуется жизнью и творчеством Цветаевой.

Дневники были закрыты для публикации дочерью Цветаевой Алей на двадцать лет с момента ее смерти. Таким образом, многочисленные записи Георгия Эфрона «были открыты» для всеобщего ознакомления лишь в 2004 году.

Мальчик вел «тетради» с 1940 года по 1943 гг. С исторической точки зрения, дневники Мура  – ценный документ. Их маленький автор – свидетель поворотных событий в истории человечества, на его глазах разворачивается самая страшная война. Первые ее дни, суматоха на улицах, страх людей перед смертью. Дневники Георгия Эфрона в советское время сочли бы крамолой, их автору пришлось бы очень туго, если бы он попался в лапы НКВД. Он был порой слишком  прямолинеен и категоричен в суждениях. Муру, в определенном смысле повезло, что не попался.

Как рассказывал его единственный возможно, друг, Дмитрий Сеземанн, Эфрон был бесстрашным мальчиком. Не брал во внимание тот факт, что сестра, отец уже сидели…. Дневники Мура интересны и как  психологический документ. Это исповедь человека тотально одинокого, для которого лист бумаги был единственным другом на протяжении жизни. В дневниках Мур честен, потому что пишет для себя.

Тематически целесообразно поделить дневниковую жизнь Мура на несколько периодов: попытки устроится в Москве после событий в Большово (на даче в Большово арестовали мужа Цветаевой и дочь), начало войны и эвакуация Цветаевой и Мура в Чистополь, возвращение в Москву, эвакуация мальчика в Ташкент и, наконец, фронтовой период.

Тетради с записями номер 11 и номер 12 за 1943 год были утеряны. Нет записей последнего месяца ташкентской жизни.  Восполняют информацию о жизни мальчика в тот период его письма родным и близким. Отсутствует дневник с осени 1943 года, тогда Георгий Эфрон вернулся из эвакуации в Москву. Возможно, последний дневник он взял с собой в армию, и тот пропал.

Интересно, что сын редко вспоминает о гениальной маме на страницах дневника, а если и  вспоминает, то, как правило, вскользь. Близкое окружение знало, что отношения  Марины Ивановны и сына не были гладкими. Наверное, Цветаева остро переживала момент непонимания с ребенком. Ведь она страстно любила сына и видела в нем продолжение себя. Почему в сыне?

Возможно, потому что она сама всю жизнь мыслила себя мужчиной, имела по-мужски резкий характер, сочетающийся с чудовищной ранимостью (про таких людей говорят – «без кожи»). Будучи во чреве, Георгий был уже любим до беспамятства. Когда же  Мур появился на свет, гениальная мать обрушила на него свою «звериную» любовь.

Георгия раздражает неприспособленность матери к быту. Сам Мур был практичным. Не обладал материнской чувствительностью, но обладал холодной зоркостью.

Читая дневники Георгия, кажется, что он подмечает малейшие детали. Мальчик с большим вниманием относился к новостям, слушал приемник, активно конспектировал новости, приправляя описание своим анализом внешнеполитической ситуации, нередко прогнозами. У Мура большие планы на будущее. Он понимает свое превосходство в интеллекте и образованности перед сверстниками, и он уверен, что у него все получится.

Оптимизм ребенка не дает раскисать даже в трудные моменты жизни. Мальчик активно пытается вклиниться в действующую в стране систему советской власти (например, охотно ратует первое время за действия правительства); он занимается анализом своей жизни в духе биографии какой-то  персоны, будто продумывая свои будущие мемуары. Тревожиться о будущем, постоянно подводит предварительные итоги, будто что-то чувствует. Мур спешит жить.

Когда объявили о войне, мать с сыном отправляются в эвакуацию в Чистополь. Там Марина Цветаева сводит счеты с жизнью.  Мур ни слова не упоминает в дневнике о самоубийстве матери. Лишь месяцами позже трагической гибели поэтессы появится скупая строчка в тетради о Марине Ивановне. В записи  он одобрительно высказывается насчет самоубийства Цветаевой.

У автора дневников не по годам критическое мышление. Он не терпит никакого формализма ни в музыке, ни в литературе, за что, кстати, ругает своего друга Митьку. У пятнадцатилетнего Мура на все было свое мнение.

Будучи в эвакуации, волей случая сблизившись с интеллигенцией, он начинает язвить над новыми знакомыми. Несложно заметить чрезмерную холодность, отстраненность от людей, в особенно безысходном настроении  чувствуется жестокость.

«Одним словом: я не люблю людей. 99% людей мне представляются чудовищными существами, это какие-то наросты, раны. Они мне противны».

Мур упорно продолжает верить в свою звезду. В каждой записи повторяет мантру: «Все будет хорошо, выберусь». Позже Мур возвращается в Москву. Однако здесь становится опаснее. Отправляется в эвакуацию, теперь уже в Азию. В Ташкенте знакомство с бытовой стороной жизни способствуют тому, что мальчик начинает меняться. 

Потом юноша напишет сестре Але, что именно в Ташкенте стал жить,  а не проживать как раньше. Стал заботиться о себе в бытовом плане, подрабатывал на какой-то «халтуре» (рисовал плакаты). «Простые вещи для меня, оказывается, самые сложные», – говорил он сестре. В Ташкенте устроился в школу. Охотно продолжает образование, чтобы поступить в московский университет.

В средней Азии знакомится с  Ахматовой. Ахматова помогает ему, но потом отношения холодеют. Впоследствии поэтесса настолько разочаровывается в подростке, что начинает  обвинять его в смерти матери. Эфрон принимает «защитный», насмешливо-брезгливый тон, называет ее «сфинксом».

Осенью 1943 года Мур поступает в Москве в Литературный Институт, в котором проучился около трех месяцев. Потом Георгий Эфрон уходит на фронт. Пишет одногруппникам и родным ироничные, жизнеутверждающие письма, в которых рассчитывает на победу и на то, что он выберется живым. Но вскоре замолкает.

Он прошел унизительную службу в строительных ротах, куда отправляли таких, как он – с подозрительным происхождением. Обстановка в ротах была столь тяжела, что все мечтали о фронте как об освобождении.

7 июля 1944 г. Георгия Эфрона не стало. По слухам (достоверных данных нет) он был ранен под Витебском. В книге учета полка есть запись: «Красноармеец Георгий Эфрон убыл в медсанбат по ранению. 7.7.44». В этом медсанбате Георгий скорей всего и умер от тяжелых ран. Впоследствии был захоронен в братской могиле под деревней Друйка Белорусской ССР. Ему было девятнадцать лет.

Татьяна Чижикова