Сказка о доме («Свет моей жизни» реж. Кейси Аффлек)

Палатка посреди леса. Темнеет. Свет внутри зажигается и гаснет. В палатке напротив друг друга лежат отец и дочь. Он рассказывает ей историю о Ноевом ковчеге, присочиняя и выдумывая на ходу; вместо людей главные герои – лисы, и библейский сюжет развивается совершенно непредсказуемо. Она слушает и поправляет: «на самом деле всё было не так», – и предлагает свою версию событий. Она – одна из последних девочек, оставшихся в живых на Земле, если не единственная. Почти всё женское население Земли, включая её мать (эпизодические появления Элизабет Мосс во флэшбеках), погибло примерно десять лет назад от неизвестного вируса, прозванного женской чумой. Оставшихся в живых женщин держат где-то в бункере; вроде как для их же безопасности, но в это верится с трудом. Так что отец и дочь одни на всём белом свете, кроме друг друга у них больше никого нет. А если их обнаружат другие люди, то убьют или сделают что похуже. Поэтому папа выдаёт девочку за мальчика – так безопаснее, и пока ему это более-менее удаётся. Но всё это мы поймём и узнаём позднее. А сейчас, дослушав сказку на ночь, пора спать. Затемнение. Утро.

Этой трогательной сценой загорается «Свет моей жизни» – вторая рёжиссерская работа выдающегося американского актера Кейси Аффлека, три года назад окончательно вышедшего из тени своего старшего брата Бена и потрясшего всех своей душераздирающей главной ролью в фильме «Манчестер у моря». За эту роль он получил Оскар, но затем на волне движения MeToo ему припомнили пару случаев неподобающего поведения по отношению к женщинам, после чего его актёрская карьера и профессиональная репутация повисли на волоске. К счастью, всё обошлось, и его несомненный актёрский талант за эти годы смог проявить себя ещё в нескольких фильмах; в первую очередь, в двух картинах режиссёра Дэвида Лоури («История призрака», «Старик с пистолетом»), стиль которого отчасти повлиял и на «Свет моей жизни». Конечно, можно было бы сейчас начать спекулировать вокруг темы нового фильма Аффлека и связанных с его именем скандалов, но мы не станем заниматься подобными вещами. Оставим это другим.

Потому что «Свет моей жизни» – настолько тонкий, нежный и прекрасный фильм, что бросать на него хоть какую-либо тень было бы преступлением. Этой картиной Кейси Аффлек доказывает, что он не только феноменальный актер, который может просто существовать в кадре, ничего не играя, и быть естественным в любых предлагаемых обстоятельствах (и, например, может сделать незабываемой десятиминутную начальную сцену, практически целиком состоящую из его монолога), но также обладает незаурядным режиссёрским дарованием. Он прекрасно чувствует саму материю кино; ритм его картины совершенен, а монтаж хирургически точен. И каждый эпизод длится ровно столько, сколько нужно – не больше и не меньше. А простые и спокойные разговоры папы и дочки на отвлеченные темы удаются ему не менее эмоционально и захватывающе, чем сцены, в которых есть динамика и экшн. Неожиданные моменты активного действия встряхивают нервы зрителя и сильно выделяются на фоне в целом монотонного темпа картины. Но даже в тех эпизодах, где вроде бы ничего не происходит, хватает саспенса и напряжения.

На создание атмосферы работает и музыка – то обманчиво умиротворенные, то нервирующие неоклассические фортепианные пассажи композитора Дэниела Харта. На ум приходит английский термин «slow burn» (дословно – «медленное горение» или «тление»), это самая точная характеристика фильма. Действия в нём совсем немного, а интрига сведена к минимуму. Но при этом – не оторваться, тебя затягивает так, что уже не отпустит. Но самое главное, при этом Аффлеку-режиссёру удаётся взять поразительно чистую, пронзительную интонацию, и от начала до конца ни разу не сфальшивить.

Изумительно тонкая и деликатная, поэтичная операторская работа Адама Аркпоу («Вершина озера», «Макбет», «Настоящий детектив»), построенная на монохромных оттенках с использованием естественного освещения и преобладанием дождливого серого, идеально соответствует настроению и интонации фильма. Атмосферное пространство картины с дождливыми лесами, брошенными домами и необъятными дорожными трассами посреди застывающей природы (время года – переход от осени к зиме) совсем не выглядит как обжитое человеком, хотя это ощущение достигается минимальными средствами. Аркпоу работает в основном со статичной камерой, на контрасте открытых просторов и замкнутых пространств. В диалогах папы с дочкой он часто использует крупные планы. А дальние и общие снимает так, что время от времени появляется ощущение, что за героями кто-то следит. В контексте истории от одной это мысли становится страшно. Потому что в некоторые моменты так переживаешь за их судьбу, что хочется перестать дышать и задержать дыхание (как будто это сможет на что-то повлиять), пока у них там всё не придёт в норму. Но ведь в этом и состоит сила воздействия настоящего искусства – когда забываешь о себе, и для тебя имеет значение только то, что происходит в данный момент на экране.

«Свет моей жизни» – на редкость камерное кино для выбранной темы (постапокалипсис) и жанра (по сути, роуд-муви). Почти герметичное, замкнутое в самом себе. Если можно так сказать, это такой в чём-то уже одомашненный апокалипсис, поданный на бытовом уровне, в котором жуткое стало будничным и привычным, а сентиментальность легко уживается с жестокостью. Весь конец света в фильме сводится к двум нормальным людям, бредущим без чёткой цели непонятно куда, которые из последних сил пытаются выжить и противостоять ненормальности окружающего мира. А также уберечь друг друга и сохранить то, что им дороже всего – сами понятия любви и семьи в обществе, которое давно уже забыло, что это такое. Хоть после катастрофы и прошло уже более десяти лет, одичавшие мужчины без женщин никак не могут прийти в себя.

Тут, конечно, вспоминаются сразу два фильма с Вигго Мортенсеном. В первую очередь, «Дорога» по роману Кормака Маккарти со схожим сюжетом (кстати, сценарий своего фильма Кейси Аффлек написал сам). Там отец и сын шли к теплу и уюту после конца цивилизации, отбиваясь от мародёров и бандитов, которых встречали на своём пути. Во вторую – «Капитан Фантастик» на ту же тему воспитания детей в экстремальных условиях, где ставился вопрос о родительской ответственности за их будущее. И где эта ответственность, как мы помним, вступала в неразрешимый конфликт со стремлением защитить их от окружающего мира. У Аффлека отец, имени которого мы не узнаем, за своего ребёнка способен в прямом смысле слова убить (и это не преувеличение). И как, наверное, любой родитель, готов отдать свою жизнь за то, чтобы с его дочкой ничего не случилось. Имеет значение прозвище дочери – Рэг, то есть «тряпка, обрывок, лохмотья» – нечто бесформенное и несамостоятельное, существующее в неприятных и тяжёлых условиях. Кстати, наши прокатчики удачно перевели это прозвище как «Трёпа». Замечательной дебютантке Анне Пнёвски удаётся на каком-то неуловимом клеточном уровне передать едва заметные изменения, происходящие с её героиней, когда в ней постепенно начинает проступать женственное начало, и из бесполого существа на наших глазах она превращается в девочку.

Конечно, «Свет моей жизни» похож на множество других фильмов. Например, самая недавняя и близкая аналогия – «Не оставляй следов» Дебры Граник с прошлогоднего Сандэнса. Сюжет, а также идеи и мотивы новой картины Кейси Аффлека тоже нельзя назвать оригинальными. Но это редкий пример того, как используя старые и знакомые компоненты, можно добиться совершенно ошеломляющего результата и ощущения новизны. А человечеству никогда не будет лишним напомнить о пресловутой человечности и силе любви; о том, какую большую ценность имеет человеческая жизнь, и насколько хрупка её материя. А также о том, что привычный нам мир в любой момент может быть разрушен и уничтожен нашими же руками.

Прилежно выдавая себя за постапокалиптическую антиутопию, местами прикидываясь настоящим триллером или даже хоррором о выживании, «Свет моей жизни» на самом деле оказывается проникновенной мелодрамой об опасностях, которые таит в себе слепая и всепоглощающая родительская любовь к детям. Рефлексией на тему того, как сложно и страшно отпустить своего ребёнка и понять, что он уже вырос и способен постоять за себя сам; что больше не нужно ни от кого его защищать. Всё равно мир слишком враждебен и огромен, он не укладывается в размеры палатки или детской. И каждый, когда приходит время, должен освоиться в нём сам.

Конец света – чем не идеальная метафора взросления? 

Иван Цуркан