Фестиваль «Пространство режиссуры.» День первый

Лаборатория молодой режиссуры.

Показы эскизов спектаклей по пьесам, представленным в официальной программе фестиваля

Что такое лаборатория молодой режиссуры? Можно назвать этот проект амбициозным, а моментами и провокационным. Он открывает новые имена и ломает стереотипы о современной театральной режиссуре и театре в целом.

В первый фестивальный день на Сцене-Молот двое режиссеров из России—Андрей Гончаров и Николай Русский, показали эскизы спектаклей из официальной программы фестиваля. Можно ли это считать погружением в профессию режиссёра? Безусловно! На подготовку эскизов было отведено всего три дня. Куда больше поражает развитие такого проекта в Перми. Возможно теория создания «третьей культурной столицы» и растворилась в чиновничьих разногласиях, но ощущение того, что внутри Театра-Театра культурная революция продолжается. Лаборатория современной режиссуры подаёт классику в новом формате, позволяет студентам-режиссерам раскрывать себя и думать иначе, под руководством тех, кто знает о театре если не всё, то почти всё. Главное что студенты получают возможность практики в реальных условиях, а этим может похвастаться не каждый театральный ВУЗ.

Философская трактовка «Электры» Андрея Гончарова была дополнена юмором, пластикой актёров и декорациями. Актёры раскрывали образы один за другим. Не смотря на древнегреческую составляющую в эскиз органично вписалась адаптированная песня «Арго» Тамары Гвердцители. Идея художника организовать на сцене несколько пространств, при этом не перегружая атмосферу впечатлила. Обычные офисные диваны представляли собой тяжесть утрат, любовное ложе, античную арку и пространство мертвых.

Ставить Пушкина актуально всегда. Его текст всегда вливается в контекст современности. Сомнений в том, что Николай Русский имея филологическое образование четко понимает материал не возникло, но из-за чрезмерной динамики терялась мысль. Полный драматизма «О. Е.», он же «Евгений Онегин» в постановке молодого режиссера представил перед зрителями целую палитру эмоций, как и задумывал великий классик. Однако, если рассматривать общую картину, то получается довольно рвано. Герои вовлекают в заданную динамику зрителя в самом начале, середина провисает в речитативе и даже довольно сильная сцена соблазнения Ольги не создаёт плавный переход, бесконечный драматизм сводит к минимуму все драматические основы материала. В последней части динамика возвращается и эскиз вновь обретает форму.

Видеопоказ спектакля не всегда может раскрыть спектакль для зрителя, но не в этот раз. Основанный на языке глухонемых и адаптирован субтитрами подобно опере спектакль Тимофея Кулябина «Три сестры». В котором тексту отведено особое значение, режиссёр подаёт его зрителю без актёрских интонаций, а сухо и точно, будто читаешь книгу, но образы оживают благодаря актёрам не в голове, а прямо перед глазами.

Спектакль совсем не о жизни глухонемых людей, скорее нужно это воспринимать как послание о том, что люди не могут услышать важные и очевидные вещи.

Нельзя назвать постановку полностью французской, в ней задействованы актёры, хор, вся балетная труппа и оркестр Театра-Театра. Синтез драмы, оперы и сатиры. Нестандартная подача, ведь действо происходит не на сцене, а в фойе театра делая зрителей частью представления. Периодически возникает ощущение, что гости фестиваля были погружены в атмосферу мифического сна. Режиссёр ставит перед зрителем философские вопросы о жизни и смерти, остро обозначает религиозную тему, которая так популярна сейчас среди европейских режиссеров. Спектакль предлагает зрителю задуматься и осмыслить вопросы жизни и смерти. Французский язык придаёт постановке особый шарм и атмосферу.

Спектакль «Барокко» повествует зрителю о судьбе Папы Римского, раскрывая его желания, показывая эмоции, мечты и страхи. На протяжении всего спектакля внимание обращено к хору. Стоит отметить что музыка является обширным пластом и важнейшей частью, она создаёт настроение, пугает и полностью погружает в атмосферу заявленную в названии. Спектакль построен так, что основные темы представлены многоголосием, которое позволяет тоньше прочувствовать постановку и погружает зрителей в атмосферу декаданса. Барочная музыка способствует восприятию и раскрывает перед зрителями основную идею.

Среди действующих лиц: Смерть в исполнении невероятно красивой и утончённой Марион Кутрис и Падший Ангел, и Прорицатель, Человек-Карнавал, Близнецы-простодушные, но в тоже время достаточно саркастические и другие. Все они в симбиозе с главным героем, роль которого переполнена одиночеством и драмой помогают погрузиться в атмосферу закрытой человеческой души.

Заявленная атмосфера «Барокко» логично вливается в современный контекст. Взяв на себя ответственность за хореографию режиссер Серж Нуаель смог органично подать контемп в духе названия. Стоит отметить, что актёрская труппа Театра-Театра с поставленной режиссерской задачей справилась, не смотря на кординально разную подачу и понимание европейцами театра в целом. Остаётся надеятся, что постановка положит начало плотному сотрудничеству и активному взаимодействию с европейскими коллегами. 

Фестиваль открылся постановкой молодого режиссера Тимофея Кулябина, который уже громко заявил о себе. Его работа #СонетыШекспира не стала среднестатистическим спектаклем по классике. Не удивляет и то, что именно в Театре Наций были поставлены #СонетыШекспира, ведь в репертуаре этого театра другие работы великого драматурга представлялись неоднократно.

Шекспира ставили тысячи раз на разных сценах. «Сонеты» — история нетривиальная и режиссеры не всегда готовы к экспериментам. Но не Тимофей Кулябин!

Безусловно без классики никуда, дополняет Шекспировские размышления и лирику классическая и не очень музыка. Музыка существует параллельно происходящему на сцене, пытается быть неземной и в итоге становится ритмом под влиянием земных реалий. В этой постановке режиссер пытается соединить меланхоличность прошлого с реалиями настоящего.

В этот вечер на сцене Театра-Театра актёры Театра Наций рассказали о чувствах и душе, размышляли вместе со зрителем. Начало спектакля монотонно, размеренно и достаточно статично. Чёрно-серый монохром в сценографии отсылает зрителя к философскому контексту сонетов. Декорации Олега Головко, будто интерпретация фойе самого Театра Наций с ветхостью эпохи Шекспира отраженной на больших оконных рамах. Они больше похожи на фантомы, чем на осязаемые предметы. Вода капающая с крыши, представляется единственным символом живого, все предметы с бирками. Зритель будто в музее, оживить пространство которого поручили актёрам и поэзии. Актёры одеты в серое будто пытаются стать частью полумрака. Пятеро актёров на двое мужчин и трое женщин, певица, пианист и два актёра в роли монтажников.

Хореография Ивана Евстигнеева и Евгения Кулагина передаёт шекспировскую лирику плавностью движений, но не проходит и несколько минут, как игра актёров захватывает драматургией. Появление актёров-монтажников намеренно разрушает красоту, ту самую которую в своих сонетах искал Шекспир, представляя собирательный образ к которому применимы: доброта, правда и любовь. Реплики суфлёра воспринимаются, как нечто отвлекающее в начале, и как инструмент для более яркого восприятия к концу спектакля.

В #СонетахШекспира Кулябина тонко показана женская сексуальность и также тонко, но совсем не пошло отображается вопрос гомосексуализма. Ведь как мы знаем более 120 сонетов Шекспир посвятил другу - «белокурому юноше», и лишь 28 женщине, что является причиной для мифов и споров не только среди филологов, но и среди режиссеров.

Ни один из сюжетов не представлен в спектакле ключевым. Все темы будто сами по себе и оставляют у зрителя больше вопросов чем ответов. Вычислить авторскую задачу непросто. Это не классическая декламация, не пластический спектакль, хотя постановка соответствует поэтически-музыкальным канонам.

Эстетика прошлого разбавлена современностью. Мобильные телефоны, «доширак»-казалось бы должно удивить, но если сравнить этот спектакль с другими работами Кулябина, то ничего удивительного в этом нет, а всё наоборот достаточно рафинировано. Бесспорно присутствуют фирменные штрихи режиссёра, например-пластические этюды, как в постановке «Без слов», и атмосферная серость, как в спектакле «Шанель. Dress code». Каждая сцена-иллюстрация воспоминаний героя. Вспомогательные предметы символичны. Однако для последнего героя предмета не остаётся, как не остаётся и размышлений, всё что требовалось-сказано, всё что нужно-прожито.

Важно отметить и тот факт, что в спектакле  прозвучали семнадцать сонетов, в разных переводах. В основу легли переводы Маршака, но к примеру в семьдесят третьем сонете актёры читают по строчке перевод Маршака и Пастернака. Это показатель серьёзной авторской работы, ведь не стоит забывать, но несмотря на профессионализм Маршака он весьма сильно подвергался цензуре.

В #СонетахШекспира Кулябин проведены параллели с рождением, воплощением и гибелью любви. Режиссер не пытается показать волшебство и магию театра, наоборот, смена декораций происходит перед зрителями, а монтировщики придают больше реализма периодически вставляя реплики, что окончательно рушит представление о волшебной составляющей театра, открывая для зрителя «театральную кухню». Современная режиссура подталкивает зрителя к разнообразным чувствам, позволяет задуматься над интерпретацией или наоборот сосредоточиться на тексте.