Любовь и притворство («Союзники» реж. Роберт Земекис)

С 1 декабря в российский прокат выходит новая работа Роберта Земекиса «Союзники». Действие  в фильме происходит в годы Второй Мировой войны. Опытный шпион Макс Ватан (Брэд Питт) прибывает в Марокко для выполнения очередного задания, результат которого способен изменить историю. В помощницы ему назначается очаровательная француженка Марианн Босежур (Марион Котийяр). Опасность и близость смерти сближает их. Влюбленный Макс увозит Марианн в Лондон, вскоре они становятся родителями. Но не все так гладко. Руководство Макса подозревает Марианн в шпионаже в пользу нацистов. Одному из лучших разведчиков в Британии предстоит выяснить, насколько искренней была с ним «благоверная» и нет ли на ее руках крови его соотечественников.

Любовь и препятствия, стоящие на пути у двух любящих сердец, - неисчерпаемая тема, дающая вдохновение для написания все новых и новых историй. А если добавить к «классическому рецепту» толику недосказанности, попытаться связать в прочный узел ложь и правду, то можно приготовить и такое блюдо, забыть которое сразу не получится. Собственно, «Союзники» и претендуют на то, чтобы в одной ленте коснуться сразу нескольких излюбленных тем: любовь и предательство, противопоставление ценности жизни любимого человека верности родине. Другая претензия фильма -  преподнести эти темы с соответствующим размахом под соусом из оборачиваний одного в другое фальши и искренних чувств. Такие претензии дорого стоят, и к фильму в связи с нашумевшим распадом знаменитой четы итак завышенные ожидания. А то, как Земекис ведет свой рассказ, и то, что любовь в «Союзниках» граничит с притворством, только добавляет масла в огонь.

При этом изображение Второй Мировой войны в фильме настолько рознится с тем, как ее видели советские кинематографисты, многие из которых побывали на фронте, что для зрителя, взращенного на советской классике, подача Земекиса может показаться весьма неоднозначной и перекрыть тем самым историю двух шпионов и заигрывания режиссера со схожестью вымысла и правды. Глядя на то, как лихо Макс и Марианн выполняют смертельное задание, и вовсе невольно ловишь себя на мысли: «скоро они и до Гитлера в кинотеатре доберутся, как Тарантино в "Бесславных ублюдках"».

Структура у новой работы режиссера «Смерть ей к лицу» и «Форрест Гамп» не самая обычная. Двухчасовую ленту Земекис практически разрезает пополам, решая провести первый час экранного времени в Марокко, а во втором – отправиться в Лондон. Нельзя не отметить, что создатели «Союзников» попытались отдать долг и фильму Майкла Кёртиса. В Марокко в ленте 2016 года угадывается облик Касабланки из одноименного фильма: шумные улочки днем и тихие ночью, когда наступает комендантский час, кафе, где под одной крышей собираются такие разные люди.

Марокко и Лондон в «Союзниках» представлены как два разных мира, и с побегом из одного города в фильме меняются не только декорации, но и сами герои: Макс и Марианн преображаются, словно по щелчку. Они изменяются внешне, меняется и их поведение. Два опытных агента будто бы мимикрируют и сливаются со средой. Другое дело, что среда, под которую подстраиваются персонажи Котийяр и Питта, подчас выглядит несколько утрированно, и это сказывается на выстраивании отношений между влюбленными шпионами и образе каждого персонажа по отдельности. Приспособиться к «естественной» среде обитания – одно, и совсем другое – слиться с несколько театрализованным миром, созданным с опорой на кино 1940-х годов и с применением современных спецэффектов. В контексте того, что в «Союзниках» играют в фальшь и с фальшью, а Котийяр хорошо изображает плохую игру, - все это достаточно неоднозначно воспринимается.

В пространстве «Союзников» вырванная из контекста шекспировского монолога фраза «Весь мир – театр, а люди в нем актеры» порой прочитывается слишком буквально. Макс и Марианн очень долго были вынуждены играть предписанные им роли. И ни они сами, ни зрители до последних десяти минут фильма не узнают, когда же их маленькие спектакли были окончены, потому что в «Союзниках» (умышленно или нет – остается вопросом) на авансцене находится всепоглощающее притворство, именно в его ярком свете незатейливо выписывается love-story.

Елена Громова