Комарово. Дачники столетие назад

А вы  слышали песню Михаила Танича «На недельку до второго я уеду в Комарово…»? Но эти строчки из песни не все, чем может гордиться Комарово. Сейчас это престижное курортное место под Петербургом, застроенное дорогими охраняемыми коттеджами, а столетие назад Комарово жило по совсем другим законам, было центром притяжения творческих, талантливых людей. И дачная жизнь тех времен была чуточку иной – без высоких заборов!

В начале XX века стремительно шло развитие железных дорог в России. Параллельно этому процессу Санкт-Петербург разрастается по количеству жителей. У горожан появляется потребность и возможность проводить лето на природе, за городом, и начинается массовый дачный бум. В окрестностях Петербурга активно развивается северное направление - местность на Карельском перешейке. Особенно популярной она становится для людей творческих профессий, питерской интеллигенции. Территория Карельского перешейка в то время (до 1917 года) была частью Великого Княжества Финляндского, так что наши дачники осваивали деревни с весьма экзотическими для русского слуха названиями. Так Комарово в ту пору именовалось Келломяки, Репино – Куоккала, а Зеленогорск – Териоки.

Территория этих поселков расположена вдоль Финского залива и в природе слышны нотки строгого могучего Севера. Высокие стройные красавицы сосны вплотную подступают к пологому песчаному морскому берегу. Из земли, свободной от застилающей зелени, растут гранитные камни, украшенные бархатным мхом. И свежий воздух насыщен запахом смолы и терпким йодом с просторов Балтийского моря. И для многих петербуржцев северная природа этих мест была источником вдохновения, источником силы. Ахматова, например, которая жила в Комарово уже в более позднее время (в советские послевоенные годы), была очень привязана к своей даче именуемой «Будкой», а о Северной природе, с которой у нее была особого рода связь, писала так:

«Земля хотя и не родная,

Но памятная навсегда,

И в море нежно-ледяная

И несоленая вода.

На дне песок белее мела,

А воздух пьяный, как вино,

И сосен розовое тело

В закатный час обнажено...»

Дачники этих мест делились на тех, кто жил там постоянно, и на тех, кто снимал домик только на летний период. Те же, кто жил в своих домах круглогодично именовались зимогорами. Так в Куоккале зимогорами были Анненковы, семья Пуни  (Юрий Анненков и Иван Пуни стали впоследствии известными художником), И.Е. Репин, К.И. Чуковский. Снимали дачи М. Горький, В. Короленко, Лихачевы. Плотность талантливых людей на квадратный метр зашкаливала, что создавало особую уникальную атмосферу. Д.С. Лихачев пишет в своих воспоминаниях «Что за чудо веселья, развлечений, озорства, легкости общения, театральных и праздничных экспромтов была эта Куоккала!» В театральных экспромтах участвовали все желающие, особенно приветствовалось участие детей, подростков которые азартно и увлеченно ставили фарсы. Наравне с подростками на сцене выступали Корней Чуковский со своим «Крокодилом», Маяковский, Репин. Часто в театральных постановках юноши безобидно подшучивали над особо выдающимися дачниками. Совместное творчество и общение взрослых и детей, сближало, насыщало летнее время умным хулиганством. Неудивительно, что в такой обстановке развивались и крепли таланты людей.

Дачники любили гулять! Для вечерних променадов выбирали Приморское шоссе, женщины красиво наряжались, любили модничать, оригинальничать в выборе платья. Вообще, не принято было свозить на дачу все старое и непригодное для города, чтобы донашивать «на грядках». Да и грядок то особо не было, дача воспринималась местом отдыха и единения с природой. Вечерние прогулки часто заканчивались походом в гости. В гости ходили много, все друг друга знали, много общались, обсуждали местные новости, придумывали новые развлечения вроде создания местной карикатурной газеты, или играли в серсо, в крокет.

Неотъемлемой частью досуга был пляж. В самом начале сезона каждая семья вывозила на пляж свою будку. В будке хранили шезлонги, детские игрушки, купальные костюмы, все это оставалось на берегу до окончания сезона. Соответственно место на пляже закреплялось рядом со своей будкой, поэтому изначально выбиралось с особой тщательностью. Судя по тому, что вещи хранились на пляже целое лето, никто не боялся краж, все дачники были друг у друга на виду, и даже новеньких знали в лицо.

Именно в Куоккале появился известный альманах Корнея Чуковского под названием «Чукоккала». Это был большой самодельный альбом, куда многочисленные гости писателя вносили свои автографы. Постепенно альбом разросся и собрал в себе рисунки, шаржи, остроумные комментарии, чаще в шуточной, но иногда и в серьёзной форме известных поэтов, писателей, художников, артистов. Похожая книга была и в усадьбе  Ильи Репина,  она до сих пор сохранилась там и является любопытным экспонатом постоянной экспозиции в «Пенатах». Бегло листая эти записи, поражаешься легкости слога, дружелюбию и умению по-доброму шутить друг над другом. Несмотря на то, что и Чуковский, и Репин и другие известные люди общались большей частью своим кругом, дом Репина был открыт для всех желающих каждую среду. «Люди искусства стали для нас всех если не знакомыми, то легко узнаваемыми, близкими, встречаемыми» - пишет Лихачев.

Наверное, поэтому для многих людей имена «небожителей» были осязаемы, имели реальные живые очертания. И может быть, поэтому искусство было для горожан не пристройкой к жизни, оно было ее частью, ее наполнением. Так хочется верить что времена «высоких заборов» пройдут, что человеческая потребность в общении и совместном веселье возьмет верх над серьезно-настороженным обособлением друг от друга!

Анна Шенцова