Слово на букву, или нужен ли мат в искусстве !?

Так уж повелось, что в повседневной русской культуре обсценную или ненормативную лексику можно сравнить с китом, морским чудищем, Левиафаном в том смысле, что «ты его не видишь, а он есть». Причем есть давно и прочно, во всем многообразии форм, яркости и полноте созвучий, разнообразных вариациях. 

В последнее время, матерный вопрос возникает не реже (а подчас и также хаотично) как желание ругнуться – на повестке дня не просто бездумные запреты, а, скорее, аспекты нравственности и морали. И если грязно обозвать молоток, прищемивший палец, гражданам вполне разрешается (хоть и не поощряется), то на мат в искусстве наложено большое государственное вето. 

Облегчение души

Надо сказать, что среди сторонников крепких словечек встречаются отнюдь не только люди без определённого места жительства с одного из трех вокзалов. Частенько за мат выступают и истовые интеллигенты. В качестве аргументов они частенько приводят «Нашего всего», Александра Сергеевича, который, де, любил написать скабрезную частушку или стишок, где использовал мат в самом что ни на есть сатирическом смысле. Барков, а еще Лермонтов от хулигана не отставали , создавали пикантные эпиграммы и срамные оды. 

Вообще, мат в литературе – явление достаточно старинное. Вот, скажем в текстах Солженицына нет-нет да встретится вполне прозрачный намек вроде «маслица-фуяслица» («Один день Ивана Денисовича»). Надо отметить, что прецеденты случались не только в рамках Великого и Могучего. Так, в девятнадцатом веке «Любовника Леди Чаттерлей» Д. Лоуренса даже хотели осудить за чрезмерное использование бранного лексикона. Один из героев Джека Лондона считает, кто «крепкое словцо, вовремя и к месту сказанное, облегчает душу». 

Правда затем он замечает, что «частая ругань лишает ругательство смысла». 

И всё же самые ярые защитники нецензурной лексики не могут не признать, что основной пласт русской классической литературы – это область почти свободная от нецензурщина. 

Даже Венечка Ерофеев в своем романе «Москва-Петушки», не мыслимом без использования крепкого мата, в предисловии очень деликатно предупреждает девушек о том, какую главу стоит пропустить.

Волшебный мат

В наших пенатах нецензурную лексику иногда величают «матерным языком», а иной раз исподтишка даже немного ею гордятся: мол, только у нас есть такое количество бранных слов, чтобы во всех красках описать страдания и метания Великой Русской Души. Некоторые исследователи русского языка вообще относятся к матерщине с долей восторга – по их мнению она свидетельствует о самом живом и естественном развитии языка и вплетении в современную канву драгоценного старинного фольклора, который – ни много, ни мало – напоминает нам о наших корнях. 

Так, по мнению  В. Мокиенко известное всем слово из трех букв произошло от прасловянского *huj, что могло означать «иголку хвойного дерева», нечто неприятное и колкое. 

Древние славяне вообще использовали мат вполне функционально – он был важной частью языческих обрядов. Каких только скабрезностей не желали друг другу славяне перед свадьбой! Считалось, что на счастье.

Возможно, память об этих далеких днях и вынесла сегодня на культурную арену обломки некогда почти магических слов? Использование мата в современной культуре действительно во много раз превысило литературные нормы, которые дозволялись народным любимцам вроде Пушкина. Кстати, великий Достоевский к мату относился неодобрительно, замечал, что ругаться – это как сморкаться в пальцы. 

Матная мера

Из одной лишь литературы мат плавно перекочевал на сцены театров и экраны кинозалов. Считается, что табуирование «плохих» слов происходит от игнорирования «плохих» тем, то есть тех, что освещают неприглядные реалии, например, жизнь некоторых современных подростков, судьбы тюремных заключенных, отдаленные и всеми забытые русские деревни.

Сегодня матерные слова горячо защищаются как способ самовыражения писателя или режиссера, а также художественный прием, позволяющий подчеркнуть эмоциональную окраску момента или принадлежность героя к определенному слою населения. Казалось бы – святое дело, однако многих представителей богемы частенько обвиняют в желании сыграть на потребу широкой публике, а также в собственной беспомощности, которая не позволяет выразить экспрессию с помощью литературных выражений. 

Вот что говорит об использовании мата известный писатель Сергей Лукьяненко: «Я думаю, что писатель имеет право на использование ненормативной лексики, включая матерную ругань. Однако использует он ее на свой страх и риск – только чувство меры, литературного вкуса и абсолютная обоснованность в употреблении того или иного слова служит ему оправданием».

Наверное, это правда. Возможно, только чувство меры и способно спасти современную культуру от соблазна использовать мат в некультурно широких масштабах. И все-таки, раз уж ведем разговор об искусстве, возможность самостоятельного выбора была бы здесь очень кстати. 

Вика Козлова