Кирилл Смородин: «...все люди, которых я встречал в путешествиях, в каком-то смысле — «романтики с большой дороги»

Кирилл Смородин, путешественник и писатель. Совсем недавно этот человек был простым служащим, клерком. Однажды он бросил все, оставил престижную работу, стабильно-приличный уровень жизни, вышел из дома с рюкзаком и отправился вокруг света в поисках самого себя. 

Главным в этой авантюре стало не желание увидеть мир, а возможность перелопатить собственную жизнь, исправить ошибки и найти свое истинное предназначение. 

Книга «537 дней без страховки» была после. Она о дорогах и людях, о городах и странах, о смекалке и везении. В ней — впечатления, приключения, рефлексии, страхи и победы, открытие новых миров внутри и вокруг себя. Поучительная история о том, что никогда не поздно «все на карту бросить и прожитое зачеркнуть». Это тот самый чужой опыт, который может помочь, если жизнь дала крен и необходимость перемен уже перезрела.

Написанная легко, очень современным языком, без нравоучительных сентенций, но с философским осмыслением всего, что происходило «здесь и сейчас», книга увлекает и полностью забирает внимание читателя, как хороший детектив. 

У него все получилось. Палитра жизни покрылась яркими красками, появились перспективы, горизонты и свобода. Путешествие по миру «без руля и ветрил» привело к исполнению самых невероятных желаний и замыслов, а параллельная дорога вглубь себя подарила смысл жизни. 

О том, что случилось в пути, наш разговор с автором. 

Кирилл, в первой главе книги Вы откровенно рассказываете, как дошли до жизни такой. Когда Вы закончили университет, затем нашли довольно престижную работу, разве это не было тем, чего Вы и хотели, чего добивались?

Сейчас я понимаю, что на тот момент я всего этого не осознавал и не анализировал. Возможно, я был инфантилен, но, поступая в университет, я не очень сознавал, зачем и куда я иду. У меня не было сомнений или вопросов выбора, я туда просто шел, потому что шел. Даже когда я закончил университет и пошел по таможенно-логистической стезе, я не задавал себе вопросов, какой я выбрал путь: это было, как плыть на бревне по течению. Мне кажется, большинство из нас так и живет до какого-то момента. В моем случае, до момента переоценки ценностей и психологических проблем. Я точно могу сказать, что ничего не анализировал, пока это не привело к психозу. 

Мне кажется, что большинство людей как раз были бы счастливы, что нашли такую солидную работу и, наверное, держались бы за нее, а Вы так запросто все бросили. Может быть, Вы какой-то особенный? 

На самом деле я тоже долго тянул. Я восемь лет проработал, и последние три-четыре из них были для меня очень темными, неприятными. Я ненавидел то, чем я занимаюсь, но тянул, потому что это был определенный уровень финансов, жизни и социум, который говорил мне: «Многие мечтают быть на твоем месте, что ты делаешь»? К тому моменту мне было уже не восемнадцать и не двадцать лет и было очень сложно взять и повернуть всю жизнь на сто восемьдесят градусов. Не знаю, особенный я или нет, но я долго не решался на этот шаг и за это расплатился определенными психологическими проблемами. 

Судя по Вашей книге, по рассуждениям, углублениям, мыслям, по тому, как она написана, представляется, что Вы очень творческий человек. Направлялись ли Вы прежде в эту сторону, были у Вас какие-либо творческие занятия, попытки самовыражения?

Это очень хороший вопрос. Он четко встал передо мной, как раз перед тем, как выйти из дома. Я понял, что во мне живет и жило все это время творческое начало, но я его гасил, прятал, скрывал, обманывал сам себя, велся на социальное давление, рамки. Я понимаю, что огромный период жизни, пласт жизни — примерно с десяти лет и до момента, когда я все изменил — я потерял и потерял в нем себя. Не скажу, что я не занимался раньше ничем творческим. В детстве была музыка, были танцы, различные виды спорта, но лет с четырнадцати, когда стало меньше родительского внимания, я стал сам себе хозяином и пустился в какие-то другие занятия. Однако творческое начало во мне росло и пробилось намного позже. Сейчас я абсолютно ощущаю, что, как индивидууму, как человеку мне важно создавать, творить в любой области. В фотографии, в литературе, в изобразительном искусстве. Теперь я понимаю, что без этого моя жизнь уже невозможна.

Вы пишете, что после этого путешествия обрели себя. Что это значит для Вас практически, чем Вы намерены заниматься дальше? 

Практически это для меня означает, что я встал на новый путь, который будет связан с творческой стороной и заработками в этой области — в фотографии, видео, литературе. Как минимум, это становится огромной частью моей жизни. Я сейчас абсолютно комфортно чувствую себя в этом состоянии, когда я могу в течение дня, например, встать на голову и думать о чем-то, и это мне не покажется странным. Я волен в своих суждениях и проявлениях. Возможно, я мальчишка, раздолбай, но мне важно делать мазки именно этими красками, что-то творить, созидать. Я перестал официально одеваться, я много пишу. Я хочу заняться художественной литературой, написать вторую книгу, но не нон-фикшн, не документальную, а именно художественную. Я создам в ней персонажей, конфликты, внесу свое видение. В общем, с практической точки зрения все поменялось!

Я думаю, что девяносто процентов людей мечтали бы о такой жизни, ведь это свобода, легкость, это приятно. Но таким существованием очень трудно заработать денег.

Абсолютно верно. Это сейчас главный вопрос. Когда я вернулся, мне очень важно было реализовать все накопленное в продукте — в книге, фильме. Сейчас я снова существую в социуме, я не оторван от него так, как это было в путешествии. Я не хочу быть бродягой всю жизнь. Этот вопрос сейчас главный для меня: не упустить это состояние и при этом понимать, как дальше жить. Я даже не могу на него однозначно ответить в текущих реалиях. Я для себя отметил несколько путей: продолжать заниматься литературой, второй книгой, но это, опять таки не про финансы. У меня есть друг, писатель Дима Иуанов, мы хотим делать совместные проекты-путешествия. Возможно, это будут путешествия с людьми. Также я хочу развиваться в сфере видеопроизводства: снимать видео, монтировать. Это как раз очень практичная и прикладная история, которая позволит что-то зарабатывать. 

Каким одним словом Вы могли бы описать свое приключение до того, как оно состоялось и после?

Это классный вопрос! До путешествия это был черный вакуум. Середина путешествия — огромное волнение. Конец путешествия — это впервые за многие годы — умиротворение и счастье. Оно не перманентное, конечно, но я очень часто во второй половине путешествия ощущал моменты простого вселенского счастья.

Однако начиналось путешествие, как авантюра. Почему Вы не подумали о таких важных вещах, как страховка, медикаменты, деньги?

В состоянии, которое у меня было до путешествия и первые три-четыре месяца, я не очень боялся, что что-то может произойти фатальное, что я не вернусь. Меня это не очень пугало, потому что я подошел к такому краю, что у меня уже разные мысли были серьезные. Это в первую очередь. Во-вторую, я хотел сам себя проверить: к чему я готов, готов ли к жизни бродяги с рюкзаком? Наверное, это хорошо, что у меня не было много денег и я прочувствовал то, что хотел. 

Очевидно, однако, что Вы тратили больше, чем у Вас было. Где Вы подрабатывали, кроме того, что работали в Башкирии пчеловодом?

В Таиланде я неплохо заработал. У меня было хорошее съемочное оборудование, и я снимал много для бизнес-тренеров, которые рассказывают людям, как можно удачно заработать, сидя на фоне пальм. Я снимал циклами эти лекции со звуком, светокоррекцией. В Индонезии тоже заработал, фотографии продавал. Я не могу сказать, что много тратил — было постоянное состояние зависимости от кого-то, кто тебя накормит, кто приютит, кто согласится по бартеру что-то сделать. Это не дает той полной свободы, которую хочется.

Кирилл, Вы увидели много стран, в некоторых жили довольно долго. Возникло ли хоть раз желание где-либо остаться насовсем?

Я не скажу, что остался бы на постоянное местожительство, но я с удовольствием бы пожил в некоторых странах три-четыре месяца  или даже полгода. В принципе, в Соединенных Штатах очень комфортно жить и можно зарабатывать деньги, не строя какую-то карьеру, а находясь на довольно обычных позициях. Я бы пожил до полугода в Аргентине, в Индонезии. Ну, а если оставаться на пмж, то в США. 

Довольно приличный кусок путешествия прошел по России. Вы верно заметили, что у нас есть несколько процветающих городов, в других местностях жизнь более печальна. Нашлось бы однако в России место, где Вы хотели бы остаться или обосноваться в более поздние годы жизни?

В России есть очень много красивых мест. Если говорить о более взрослом периоде, то, наверное, я бы мог жить в Крыму или на Алтае. Если же говорить о молодости и теплом времени года, то мне очень нравится Санкт-Петербург, где я сейчас с удовольствием провожу даже карантинное время.

По Вашей книге сложилось впечатление, будто Вас что-то вело в этом путешествии, какая-то сила помогала. В самые критические моменты Вам всегда неожиданно везло. Верите ли Вы в эту некую силу или считаете, то это все исключительно Ваши заслуги и нет ничего иррационального, что помогало?

И считал, и считаю, что есть. До сих пор, когда беру книгу в руки или вспоминаю, мне кажется, что речь идет о каком-то другом человеке, которому так невероятно повезло и которого что-то вело по этому пути. Не хочется вдаваться в эзотерические подробности, но я назвал бы это кем-то вроде ангела-хранителя. Я даже это чувствую и чувствовал всегда, с детства. Я всегда ощущал эту силу где-то рядом, но именно в путешествии это нечто как-будто было активнее, я это чувствовал намного ближе. Сейчас оно где-то подальше, но тоже рядом.

Вы упомянули несколько стран, до которых Вам не удалось в этом путешествии доехать. В Японию Вы не попали, в Патагонию, по Европе не удалось проехать. У вас есть намерения все-таки продолжить путь?

Я сейчас понял, что могу поехать в любую страну и что-то интересное там для себя найти. Если раньше мне казалось, что Европа — это такая понятная туристическая история, то теперь я понимаю, что я везде найду для себя что-то особенное, необычное. Я определенно хочу в Японию, в Патагонию — это юг Чили, юг Аргентины, и, наверное, в какие-то страны Африки. 

Вообще, одна из моих следующих целей — путешествовать, но не быть в этих поездках лейтмотивом, потому что все, что я до этого делал — блог, книгу — там существую я, мое путешествие, мое отношение. Теперь я хотел бы путешествовать через призму других вещей: местных людей, местных историй, архитектуры. Меньше о себе, больше о стране, людях, о месте, куда я еду. Все, что я хотел написать о себе, уже существует в книге и мне нечего добавить. Теперь мне интереснее будет послушать других людей.

Вы обмолвились, что поняли — люди во всем мире одинаковые. А что Вы думали до этого? 

Ничего я не думал. Я мало путешествовал и совсем себе не представлял, что, например, происходит в Южной Америке, и что за люди там живут. Я, конечно, подозревал о большой глобализации, но не думал, что она проникла так далеко, что мы все становимся все более и более одинаковыми, аутентичность исчезает. 

Мне некоторые люди говорят, что в моей книге много откровений ребенка, каких-то удивлений, которые у взрослых уже не существуют. Для меня же многие вещи стали открытием, и мне важно было их увидеть, потому что раньше я не обращал внимания на многое, да и не путешествовал нигде толком. 

Кирилл, Вы описали в книге историю талантливой девочки Любы, которая живет на Байкале в семье алкоголиков. Вы обещали следить за ее судьбой. Есть ли какие-либо новости?

Меня многие об этом спрашивают, и я собираюсь поехать к ней летом, потому что связь с ними, к сожалению, прервалась. 

Вы пишете о том, что жизнь в России за пределами больших городов показалась Вам совершенно безнадежной. Не кажется ли Вам, что во многом виноваты и сами люди? Те же Любины родители, могли бы не пить водку, а поехать на заработки, скажем в Иркутск. 

Вы сами ответили на свой вопрос. Да, жизнь в России трудная, но Россия — это не самая ужасная страна без возможностей. Есть сотни стран, в которых все намного сложнее и жизнь хуже. Более бедная и беспробудная страна, например, Боливия. Или Лаос. У нас страна большая и нам никто не запрещает по ней перемещаться и куда-то поехать, попробовать свои силы в любом бизнесе, занятии. Боливия же очень однородная страна, она наполовину состоит из огромной соленой пустыни, а другая половина — это джунгли. Экономика там очень слабая. Возможностей у людей, действительно, очень мало. Там сложнее получить образование, куда-то уехать. В некоторых странах жить просто страшно, там преступность, там убивают или идет гражданская война. У нас же много земли и люди ничего с ней не делают! Есть в моей книге хорошие примеры развития малого бизнеса у нас, допустим, пасека в Башкирии, где я работал. Человек делает хорошее дело, хорошую продукцию, никто ему ничего не запрещает. Но это тяжелая работа, это труд.

Скажите, а как Вам удалось вылететь из Лондона, где Вы оказались фактически нелегально?

Это поразительная история, которую я сам до сих пор не могу осознать. Люди в Великобритании настолько четкие, скрупулезные, серьезные. Как они могут такое допустить, что между двумя терминалами аэропорта Гатвик люди, летящие транзитными рейсами, и вынужденные ехать в другой терминал, спокойно могут выйти и сесть на автобус, идущий в город. Если ты прилетел в один терминал и улетаешь из другого, то, в принципе, можешь спокойно выехать в Лондон. Главное, чтобы тебя изначально посадили на рейс без английской визы и ты прилетел в этот аэропорт. Я, честно говоря, думал, что, когда я вернусь и начну регистрироваться на свой рейс, что-то произойдет. Я переживал и думал, что, в крайнем случае, меня депортируют, но я все равно полечу домой. Ничего не произошло. Меня никто не спросил, где я был, что я делал. Я съездил в город, наделал кучу фотографий. У меня даже мысль закралась пожить в Лондоне нелегально. Но я просто уже устал и хотел  домой. Я до сих пор думаю, что это особенность именно этого конкретного аэропорта, в котором два терминала не соединены. Возможно, такое не могло бы получиться в другом. 

С людьми, с которыми Вы встретились в дороге и провели вместе часть путешествия, поддерживаете дальше отношения?

Мы очень редко пишем друг другу. Я сам думал, почему? Скорее всего, те моменты личной встречи где-то: в каких-то пустынях, в горах, в Богом забытых городах, намного важнее и памятнее, чем просто вопрос в фейсбуке: «Как дела»?  Это было как-то эпичнее тогда. Теперь мы не пишем друг другу не потому, что нам все равно. Лучше увидеться лично, может быть, опять случайно где-нибудь. Это будет романтичнее, ведь все эти люди, которых я встречал в их автономных путешествиях, в каком-то смысле — «романтики с большой дороги».

Дарья Евдочук

Фото Кирилл Смородин